Черная стезя. Михаил Александрович Каюрин
разговор двух мужиков, они картошкой торговали. И вообще, опять ты прилипаешь ко мне со своими расспросами! Не вонючка, так репей! Какая тебе разница, откуда я узнаю? – начал сердиться Ванька. – И тебе не мешало бы держать ухо востро, вдруг, что дельное услышишь?
Василиса промолчала и больше ничего не спрашивала до самого посёлка.
Скопление приземистых изб начиналось в сотне метров от железнодорожного переезда. В этом месте сходились несколько улиц, берущих начало на берегу реки. Здесь Ваня и Васса расстались, каждый из них двинулся по улице самостоятельно.
Василиса шла по улице очень медленно, вглядываясь в пустые глазницы окон. Посёлок словно вымер, не проявляя никаких признаков жизни. Собираясь с духом, она, наконец, остановилась у одного добротного дома с железной крышей. За конёк крыши была зацеплена навесная стремянка, состоящая из одной широкой доски с набитыми на ней брусками. Мужчина с ведёрком краски на шее осторожно передвигался по стремянке и красил крышу в красный цвет.
«Он не голодает, это точно, – подумала Васса, подходя к массивным деревянным воротам. – У него можно смело попросить кусок хлеба».
Она остановилась на мостике, проброшенном через канаву, так, чтобы её было видно с крыши, и стала наблюдать за мужчиной. Он продолжал красить, не заглядывая вниз, и не видел Вассу у ворот.
Наконец, мужчина докрасил полосу до конца, ему потребовалось перебросить стремянку. Он перебрался на верх крыши и тут обратил внимание на девчонку у ворот с вещевым мешком за плечами.
– Чего надо? – крикнул мужчина недружелюбно.
– Дяденька, подайте хлеба, Христа ради, – жалостливо протянула Василиса, с трудом узнавая свой голос. Он у неё дрожал и был хриплым от волнения. Василиса волновалась от того, что ей предстояло говорить неправду. Ванька насоветовал ей не просто просить милостыню, как это она делала прежде, а пытаться разжалобить человека, стоять перед ним, не сходя с места, и умолять, скулить, говорить всё, что взбредёт в голову.
– Мы с братом три дня не ели, сил больше нет передвигаться. Мама с папой уже умерли с голоду, теперь голодная смерть идёт следом за нами. Дяденька, дайте что-нибудь поесть, пожалуйста. Мы с братом не хотим умирать.
– Иди своей дорогой, сучка немытая! Иди, пока бока не наломал! Нет ничего у меня для бездомных! Если я буду подкармливать каждую попрошайку – сам протяну ноги завтра! Уходи отсюда, не задерживайся, пока я окончательно не разозлился!
Мужчина передвинул стремянку на новое место и принялся красить дальше. Больше он не глядел в сторону Василисы. Ему не было дела до попрошайки.
Васса вернулась на дорогу и поплелась по улице к следующему дому. Сердце её колотилось от унижения, руки дрожали. Она останавливалась ещё у нескольких домов, но везде получала отказ. И только в конце улицы ей повезло. На стук в ворота к ней вышла сгорбившаяся старушка. Не спрашивая ни о чём, она протянула Василисе несколько картофелин, и молча захлопнула перед носом калитку.
– Спасибо, – запоздало прошептала Васса и направилась в