Писатель. Александр Молчанов
и тут же, через запятую: – Я уезжаю до восьми в гарнизон. Вот, подпишите.
Сальникова посмотрела на него с ненавистью.
– Эрнест Федорович, вы со мной разговариваете как начальник с подчиненной, – сказала она и взяла бумагу. Он ничуть не смутился. Смотрел на нее своими ясными глазами и молчал.
Нет, с ним так нельзя.
Сальникова положила бумагу на стол.
– Оставьте, я потом подпишу.
Маслов нахмурился.
– Когда потом? Мне это в гарнизоне нужно отдать.
– Поезжайте, вас ведь там ждут. – Сальникова слегка взмахнула рукой.
Маслов сел на стул рядом со столом. На Сальникову он не смотрел, опустил глаза в пол.
– Я вижу, у нас тут проблема, – сказал он глухо.
– Вы о чем? – спросила Сальникова.
– Вы что-то имеете против меня? – Маслов посмотрел на Сальникову, и его взгляд не был, как обычно, обезоруживающим. В этом его взгляде было настоящее бешенство.
Нужно было отвечать.
– Мне не нравится то, что вы ведете себя как мой начальник. Врываетесь без стука, заставляете подстраиваться под ваше расписание…
– Я не веду себя как ваш начальник. Я просто делаю свою работу!
– Разве сеансы психотерапии с женами офицеров входят в ваши обязанности?
– Ах вот в чем дело! – Маслов прищурился. – Вас беспокоит то, что я приобретаю слишком большое влияние в гарнизоне?
– Нет, меня беспокоит то, что вы не занимаетесь своими непосредственными обязанностями. Ваша частная практика – это ваше личное дело. Занимайтесь ею в нерабочее время.
– А что входит в мои непосредственные обязанности, можно уточнить? Найм персонала входит в мои обязанности? Ведение личных карточек? Проведение ремонта? Переговоры по реструктуризации наших задолженностей по ЖКХ? Что из этого входит в мои обязанности?
Маслов задыхался от гнева. А Сальникова внезапно успокоилась. Разговор принял опасный оборот, в любую секунду любой из них мог сказать что-то, после чего их совместная работа была бы невозможна. При этом было понятно, что уйти в этом случае придется Маслову, а Сальниковой этого ухода не простят. Классический цуцванг. Значит, здесь нужно остановиться.
– Эрнест Федорович, давайте не будем забывать о том, что прежде всего вы врач-психотерапевт. Вы должны заниматься нашими пациентами, – примирительно сказала Сальникова.
– Я занимаюсь нашими пациентами. Наши пациенты сыты, одеты, спят на сухом и получают квалифицированную медицинскую помощь.
Маслов встал. А Сальникова наконец вспомнила, о чем она хотела его спросить. С чего на самом деле нужно было начать это разговор.
– Когда вы в последний раз были в четвертой палате?
– А что там? Старушка-алкоголичка в состоянии овоща, – раздраженно сказал Маслов. Мыслями он уже был далеко – в гарнизоне, там, где его ждали «настоящие клиенты».
– Как вы можете так говорить о живом человеке, – возмутилась Сальникова.
Маслов