Девушка в цепях. Марина Эльденберт
ты мне подарила перед отъездом.
Я слегка покраснела. Портрет его мамы написала с большой картины, висящей в семейной галерее Фейберов. Правда, даже представить не могла, что он не только не забыл, но и сохранил этот листочек, в который я вложила столько сил и любви.
– Ирвин… – Кажется, от счастья я совсем растеряла манеры. – Хочешь чаю? Ой…
Чайник остался на лестнице, но прежде чем успела сделать шаг, Ирвин рассмеялся.
– Куда?
Он вышел за дверь, а я метнулась к столу. Смела в сторону карандаши, палитру и кисти, столкнула мисс Дженни в сторону, а набросок сунула к остальным в альбом. Посильнее натянула рукав, прикрывающую магическую закорюку, вытащила чашки, печенье и оперлась о спинку стула, как ни в чем не бывало.
Кто бы мог подумать!
Ирвин-Ирвин! Когда он уезжал, не очень хорошо расставшись с отцом (виконт изначально был против его службы), я думала, что могла бы ему писать. Но сколько мне тогда было? Одиннадцать. Леди Ребекка отняла у меня первое же письмо, а следом и адрес, и мне даже нечего было ей возразить. Глупая девчонка, в один день лишившаяся старшего брата и лучшего друга, ночами рыдала в подушку. Понемногу привыкала к Лигенбургу без Ирвина, но к жизни без Ирвина так и не смогла.
Я рисовала его, только его и рисовала, складывая наброски в учебные альбомы – туда, где никто не мог их найти. А потом образ начал стираться из памяти, и остались только штрихи моих воспоминаний. Которые я тоже сохранила до сегодняшнего дня.
Ирвин вернулся минут через десять, от чайника бодро поднимался пар. Поставил его на стол, но в ответ на мое приглашение только покачал головой.
– Шарлотта, остаться не получится. У Роберта мальчишник, я и так уже бессовестно опаздываю.
– Я уже готова этого Роберта покусать!
– Прости его, он безумно влюблен, а это самое серьезное оправдание. – Ирвин широко улыбнулся. – Тем более что я зашел пригласить тебя в Милуотский парк. Ты же свободна в воскресенье, верно?
Воскресенье – единственный день, когда у меня не бывает занятий с Илайджей. Граф Вудворд был столь любезен, что даже не стал вычитать его за приближающуюся пятницу – день открытия выставки, на которую я выпросила себе выходной.
– Разумеется!
– В таком случае в воскресенье, в полдень, я буду у этой самой двери, мисс Шарлотта Руа. Что скажете?
– С радостью принимаю ваше приглашение, милорд Лэйн.
Я присела в реверансе, а Ирвин отвесил мне шутливый поклон. Мы еще раз обнялись, а когда за ним закрылась дверь, подхватила мисс Дженни на руки. Скинула туфельки и от души попрыгала на тахте, которая протестующе скрипела. Счастье переполняло меня до краев. В меня даже чай с булочками не полез – столь велико было радостное возбуждение, поэтому я убрала со стола и легла спать. Писать в таком состоянии тоже бессмысленное занятие: когда все внутри переворачивается от радости, сложно сосредоточиться на сюжете.
Ирвин.
Ирвин вернулся!
В воскресенье мы идем на прогулку! Всевидящий, мне же столько всего надо ему