45-я параллель. Полина Жеребцова
согласился Николя.
Я заметила, что у него точно такой же перстень, как у брата.
– Подожди здесь. Нам нужно поговорить. – Захар поманил Николя за собой.
Совещались они недолго, а вернувшись, объявили:
– Вот утепляли крышу и заработали триста долларов. Возьми двести. Это подарок.
– Не могу, – отказалась я. – К тому же все равно нужно пятьсот.
– Что ты можешь продать?
– Сережки. Это единственное, что есть. Все остальные ценные вещи уже обменяли на продукты.
– Уши зарастут.
– Да. Но больше ничего нет. Я узнавала, за них дадут около сотни.
– А телефон?
– Думала над этим, он будет стоить десять процентов от настоящей стоимости, а позвонить я уже никуда не смогу.
– Бери! – Николя протянул мне деньги.
– Это неудобно.
– Давай так. Мы даем их не тебе, а твоей матери. Она сама решит, что с ними делать. Это жест доброй воли. Она ведь нас спасла, – настаивал Николя.
– Тебя спасла, – пошутил Захар.
Начавшаяся перепалка заставила меня улыбнуться. Новые знакомые вызвались проводить меня домой. Я шла в мокрых сапогах, но в душе у меня зарождалась надежда, что этот страшный город подарит настоящих друзей, а может быть, даже любимого человека.
– Ты замерзнешь, – сказала я Николя. – Надень шапку или кепку.
– Смерть не обмануть, – подмигнул он. – А красота вечна. Ты замечаешь, какой сочный воздух? Скоро из земли прорастут зеленые травы!
– Травы? – Я решила, что Николя шутит.
Эльфийская хрупкость дополняла его образ. Словно река в каньоне, манила и завораживала тонкая лента, извиваясь в длинных темно-каштановых волосах. Лента овивала тяжелые пряди, соединяя их в небольшие отрезки и вместе с тем разделяя общий поток ниспадающего шелка, отчего создавалось ощущение, что передо мной не современный человек, замученный повседневным бытом и способами выживания, а пришедший из шумерских сказаний юный дух ветра.
Николя посмотрел на меня с улыбкой, и я поняла, что добрый смех искрится в глубине его зеленых глаз.
– Ты не замечаешь прекрасного, – Николя затянулся сигаретой. – Война уничтожила красоту восприятия. Но это со временем пройдет…
Легкие снежинки падали на его прическу в виде хвоста с перетяжками, отчего Николя выглядел загадочным, как музыкант или актер на далеком Западе.
Не выдержав, я похвасталась, что недавно мы купили утюг. В утюг можно заливать воду, и он пыхтит, только гладить им нечего.
– Мы не собирались его покупать, но продавщица уговорила. Наверное, она соблюдала свою выгоду…
– Вы потеряли веру в людей, – ответил Николя.
Захар молчал всю дорогу, терпеливо слушая мои рассказы о войне и дневниках. Около дворика, вокруг которого ютились халупы, к нам подошел бездомный старик, которому иногда я подавала мелочь. Несмотря на то, что бездомный не имел возможности помыться и вдоволь поесть, он всегда отличался жизнерадостностью. Заметив нас, он загорланил беззубым ртом песню