Осада Бостона, или Лайонел Линкольн. Джеймс Фенимор Купер
Никто не должен знать о вашем присутствии. Я считаю вас достойным сыном вашего почтенного отца и, вероятно, мог бы даже не предупреждать о том, что поручился за вашу скромность.
– Вы не раскаетесь в оказанном мне доверии, сударь, – высокомерно ответил Лайонел. – Но для того чтобы я мог увидеть то, что вы намерены мне показать, нам, по всей вероятности, необходимо покинуть этот дом?
– Молчите и следуйте за мной, – сказал старик, повернулся и отворил дверь в узкий и темный коридор, освещавшийся только небольшим окном – одним из тех крайних по фасаду окон, о которых мы уже упоминали выше, при описании дома.
Несмотря на полумрак, Лайонел, следуя предостерегающим указаниям своего спутника, благополучно спустился по лестнице, соединяющей служебные помещения нижнего этажа с жилыми комнатами верхнего. Внизу, на площадке лестницы, они на секунду приостановились, и молодой человек воспользовался этим, чтобы выразить свое изумление по поводу того, что его посетитель куда лучше знаком с расположением комнат в этом доме, чем он сам, живущий здесь не первый день.
– Разве я вам не говорил, что знаю Бостон без малого сто лет! – с сердцем возразил старик; он произнес эти слова еле слышным шепотом, и все же в них сквозило раздражение. – Много ли в нем неизвестных мне зданий? Прошу, следуйте за мной молча и соблюдайте осторожность.
Он отворил еще одну дверь, и они вышли во двор. Лайонел заметил человеческую фигуру, прижавшуюся к стене дома, словно ища защиты от проливного дождя. Когда они направились через двор к воротам, эта фигура отделилась от стены и последовала за ними.
– Вам не кажется, что за нами следят? – спросил Лайонел, оборачиваясь. – Кто это крадется за нами по пятам?
– Это наш малый, – сказал старик, которого мы будем отныне называть Ральф, ибо так, как вы могли заметить, всегда обращался к нему Джэб. – Это наш малый, и вреда от него нам не будет. Бог даровал ему способность отличать добро от зла, хотя, к несчастью, телесные недуги нередко омрачают его рассудок. Однако сердце его отдано родине, а она нуждается сейчас в каждом, кто может стать на защиту ее прав.
Молодой англичанин высокомерно улыбнулся, плотнее закутался в свой плащ и, наклонив голову, шагнул навстречу ветру, бушевавшему на улице. В полном молчании они быстро шли по узким кривым переулкам. Лайонел дивился про себя необъяснимому таинственному интересу, который возбуждал в нем его спутник, – интересу столь непреодолимому, что он ночью, в непогоду покинул кров миссис Лечмир и отправился неизвестно куда, неизвестно зачем, быть может подвергая себя даже опасности. И все же он без колебаний продолжал следовать за стариком, ибо к этим мыслям примешивались воспоминания о недавних весьма занимательных и откровенных беседах, которые они вели друг с другом во время их долгого плавания. К тому же все, что касалось благополучия и счастья его родины, не могло, естественно, не интересовать его. Он старался не терять из виду своего провожатого, а тот шел впереди и, казалось, не замечал бури, стремившейся