Охотник. Илья Дюдяев
которых они убивают, не сравнятся с ними в жестокости и суровости. Говорят, что в младенчестве их сажают на цепь, как животных, и травят, чтобы не знали доброты, а только ярость и гнев. Что избивают до смерти, чтобы слушались, выворачивают суставы, чтобы были гибкими, дубят кожу, чтобы потеряли чувствительность, – коротышка сел обратно с важным видом, очередь затихла, слушая рассказ. – Я видел одного… эти глаза я не забуду никогда…ничего не выражающие, каменные. А лицо, будто застыло. Он был угрюм и не говорил ни слова, стоял целый день, скрестив руки и облокотившись об каменную колонну, даже не разгибая шеи… да что говорить! Взгляд оставался таким же… целый день. Это страшные лю… я не знаю кто это… Ах, да. Вот, держи. Вяленое мясо, на неделю хватит. И вот ещё бурдюк воды. Воду экономь, пополняй в водоёмах и чистых реках, но если выхода не будет, бери и грязную.
Кёртис собрался уходить, но Вакин остановил:
– Одежду возьми.
– Какую одежду?
– Ты что, собираешься вот так идти? – спросил Вакин, выпучив глаза.
– А что такого?
– Ты же для них захватчик! Может кому-то и всё равно, но остальные только и будут думать, как бы стянуть с тебя кожу!
Кёртис перестал представлять загорелых работяг с мозолистыми ладонями и усталым взглядом, на их место пришли полуголые людоеды с каменными топорами и дикими глазами.
Коротышка спрыгнул, раздался глухой удар, будто скинули мешок картошки с метровой высоты, прошёлся к куче тряпья. Полазав, он вытащил длинный смольного оттенка кожаный плащ и чёрную шляпу.
Кёртис с благодарностью принял хоть слегка помятую, но от этого не менее крутую одежду. Ему нравятся плащи и шляпы с детства, когда впервые увидел странников, блуждающих от города к городу, от страны к стране. Плащ скрывает от лишних глаз детали, не даёт промокнуть и выглядит эффектно, а шляпа придаёт таинственности.
– Кому-то мясо, а кому-то вонючую кашу, – проворчал сзади стоящий солдат с мутным взглядом.
– Да тебе больше и не положено! Он к командиру на совещания ходит, а ты дерьмо лопатой кидать не научился! – закричал Вакин.
– Спасибо большое, Вакин, – поблагодарил Кёртис.
– Эх-х, парень, я искренне надеюсь, что с тобой всё будет в порядке. Ты мне нравишься. Ты чувствуешь людей, переживания, эмоции. Таким как ты, надо сидеть за столом, пописывать бумажки, творить великие дела. Воевать идут только те, кто больше ничего не умеет… Удачи, парень.
Кёртис захотел развеять печальную нотку.
– Себе оставь, мне хватает.
Выбор лошадей огромен, но Кёртис не увлекается ими. Выбрал по цвету.
Конюх уныло вывел чёрную лошадь и что-то пробубнил. Кёртис закинул сумку за спину и запрыгнул на коня. Шум лагеря притих, Кёртис почувствовал, что на него смотрят, хотя никто не смотрит. Лошадь под его рукой тронулась.
К вечеру он добрался до первой деревни. Натёр копчик, каждый шаг лошади отдавал болью. В седле качало, Кёртис не выдержал и его стошнило. Весь путь проделал, не вылезая из седла и никого не встретив. Пустой мир.
Он постучал в тяжёлую дверь. На улице никого, будто попрятались по норкам