Охотник. Илья Дюдяев
Кёртис подумал, что он мягкотелый болван. Трудно спросить, где задний двор?!
Раздался скрип, часть стены открылась, синий свет развеял тьму.
– Чего встал? Заводи.
Кёртис вздохнул. Из-за темноты не заметил дверь.
Двор обширен, палисадник, где растут небольшие кусты, загон с крышей и сарай.
Бабка отпёрла мощный замок, распахнула ворота. Кёртис завёл коня, места много, ещё и сена с подстилкой.
– Так, – сказала бабка, когда Кёртис начал снимать седло и уздечку, – ну ты спокойной ночи желать будешь? А-то видала я таких, с конями, как с близкими людьми. Я в сенях подожду.
Кёртис погладил морду.
– Ну что, Мурка, оставляю тебя одного, но только на ночь! Кушай сено, здесь тепло, вроде, так что не замёрзнешь, – лошадь уставилась на Кёртиса, жуя. – Ну, до завтра.
Кёртис закрыл сарай и подумал, надо ли запирать? Но не решился хозяйничать. Он прошёл по двору к дому, поднялся по крылечку в сени.
– Знаешь, – сказал бабка, выйдя из темноты, – я считаю, добрые люди в первую очередь добры к животным. Куда путь держишь?
– В Орион. Путешествую, хочу красивые города посмотреть, людей хороших, великие события узнать.
– Денег много?
Кёртис вежливо засмеялся.
– Нет, что вы, это же не от денег зависит, а от желания. Толстосуму всегда будет что-то мешать, будь то жара или дождь, а вот бедняку всё равно на условия, он в плохих живёт, а не только странствует.
– Просто молодой ещё.
– Хе-хе, я молод, но с чего вы взяли, что не мудр?
– Проходи, умник, я достаточно прожила и знаю, что деньги делают почти всё.
– Почти? – спросил Кёртис, перешагивая порог.
– На пол пути не останавливаются…
– Что?
– Говорю: через порог перейди. В отношениях с животными деньги ничего не решают, лошадь тебя не поймёт, если будешь пихать ей монеты.
– И всё? – сказал Кёртис, усмехнувшись.
– В особо тугих случаях, когда человек не может найти утешение в кругляшах, проклинает мир и жизнь, но так делают только ослы с человеческой внешностью.
Прихожая одновременно столовая, занавески скрывают огромную печь.
– Так, – сказала бабка, ставя светильник, – разувайся и садись за стол, я как раз собиралась ужинать.
Кёртис снял башмаки и шляпу, положил сумку на пол и присел за аккуратненький столик. Бабка принесла две белоснежные тарелки с ложками, кастрюлю варёной картошки и тарелку рыбы. Ели молча, бабка не заводила разговор, а Кёртис подумал, что так принято.
Поев, она убрала со стола и протёрла. Кёртис, подумав, что пора расплатиться полез во внутренний карман и отсчитал монетки, одна попалась желтоватая.
– Рановато ты, – сказала бабка, рассматривая монетку на свету, – хотя я не суеверна. Вот эти кругляши становятся причиной аморального образа жизни или чувства всемогущества или душевного подъёма. Ты что выберешь?
– Последнее, хотя я не понимаю, как деньги могут дать лёгкость духа.
– Легко, это же просто инструмент достижения цели, кто-то забивает молотком гвозди, а кто-то пальцы.
Старуха