Языческий лорд. Бернард Корнуэлл
известно, что происходит за толстыми стенами Беббанбурга. Риск можно уменьшить, последовав примеру Гримнира. Я надену маску и стану Вульфом Ранулфсоном из Хайтабу.
Я передал рулевое весло сыну.
– Нам стоит взять к западу? – спросил он.
– Зачем?
– Земли ведь не видно. – Утред пожал плечами. – Как мы найдем Гримесби?
– Это просто, – ответил я.
– Как?
– Когда увидишь два или три корабля, поймешь.
Гримесби лежит на Хамбре, а эта река послужила дорогой в сердце Британии для тысяч данов. Я не сомневался, что мы увидим корабли, и не ошибся. Не прошло и часа, с тех пор как Утред задал свой вопрос, а мы уже заметили шесть судов, плывущих под парусом к западу, и два, гребущих на восток. Их присутствие указало мне на близость нужного места, морского пути из Фризии и Данеланда к Хамбру.
– Шесть! – удивленно воскликнул Финан.
Только вот удивляться было особо нечему. Все шесть судов, идущих в Британию, оказались военными, и я подозревал, что все шесть полны воинов. Люди перебирались через море, потому как пронесся слух насчет возможной добычи или их призвал Кнут.
– Миру скоро конец, – пробормотал я.
– Саксы будут умолять тебя вернуться, – заметил Финан.
– Сначала пусть расцелуют мою языческую задницу.
Ирландец хмыкнул, потом с любопытством уставился на меня.
– Вульф Ранулфсон… – протянул он. – Откуда взялось это имя?
– А почему нет? – Я пожал плечами. – Нужно было назвать какое-нибудь, так почему не это?
– Кнут Ранулфсон? – предположил Финан. – А Вульф? Мне показалось странным, что ты выбрал такое имя.
– Взял не думая, – отмахнулся я.
– Или думал о нем, – сказал ирландец. – И по-твоему, Кнут выступает на юг?
– Скоро выступит, – угрюмо обронил я.
– И саксы расцелуют твою языческую задницу. Что, если леди Этельфлэд позовет тебя?
Я улыбнулся, но ничего не ответил. Уже показалась земля, серая полоса на сером море, и я принял от Утреда рулевое весло. Мне очень часто доводилось плавать по Хамбру, но в Гримесби я еще никогда не заходил. Мы по-прежнему шли под парусом. Войдя в устье с востока, «Полуночная» обогнула длинную песчаную косу, которая называлась Вороний Клюв. Море на отмели казалось белым, и на нем четко выделялись черные остовы разбитых кораблей, но, едва мы миновали острие Клюва, волны ослабели и нас встретила река. Она была большой – ширь серой воды под серым ветреным небом. Гримесби лежала на южном берегу. Мы спустили парус, люди заворчали, продвигая в отверстия в бортах весла. Они всегда ворчат – я еще не встречал команды, которая не ворчала бы, когда надо грести. Однако парни с охотой налегли на вальки, и «Полуночная» заскользила между нагими ивами, словно вехи выраставшими из скрытых водой заиленных отмелей, где таились в переплетении черных сетей верши[2], и вот мы уже входили в гавань Гримесби, в которой расположилось