Лебедь черный. Виктор Федорович Зимаков
а затем в составе команды из двадцати таких же военнообязанных парней в сопровождении охраны обязан был убыть на объект военного предназначения. Жить предстояло в казарме за колючей проволокой без права выхода за территорию и общения с близкими. Видя такое положение дела, родители Савелия и Ольги благословили молодых, а приходской пастырь, выборный из староверов в скиту тайно от властей совершил «своды». Священства в том селе не было, пастыря выбирали из общины достойного по возрасту и уважению верующих, поэтому брачующихся людей не венчали, а называлось – «сводили», вычитывали положенные молитвы, совершали соборный молебен, благословляли родители на законный брак, скромное, но сытное застолье. И всего-то одна ночь досталась Ольге и Савелию – упрочить верность и любовь свою, а потом разлука на всю будущую жизнь.
Пытаясь избежать насилия над дочерью, пока отсутствует ее муж, Иван Ефтеевич, в тайне от окружающих, отвёз повенчанную от греха подальше к давнишнему другу, Федулу Санникову, живущему с семейством на заимке за десять-двенадцать километров от города. Новый начальник НКВД рассвирепел, когда узнал, что приглянувшаяся ему женщина сумела скрыться. Через осведомителей он быстро узнал местонахождение беглянки. Ради охоты на непокорную организовал облаву по первому ноябрьскому снегу, что рядом с жильём, где скрывалась Ольга. Собаки хозяина притаёжной заимки учуяли задолго до подхода тех охотников, времени преследуемой всего лишь и хватило фуфайку на легкое платьице накинуть, ноги босы в пимы втиснуть да на лыжи стать, успела уйти за километр в лес незамеченной, направление вроде правильно взяла – к слиянию речки Ульба с Иртышем. Там место самое рыбное, удачливое для рыбаков. Лед прихвачен морозом ещё только у берега чуток, надеялась знакомых встретить, спрятаться у них от беды. Немного с пути сбилась, торопясь. Вышла на скалистый обрыв, что выше по течению нужного места, решилась передохнуть. Усталость, переживание, горечь от разлуки с нареченным мужем, радость, что от погони ушла, ко сну клонили, да ещё снежок порошил. Успокоилась, подумалось: вот и лыжню укроет от преследователей, но не учла ловкости, коварства своего врага. Сильный, злой, по следу в одиночку сразу кинулся, хозяйские лыжи под навесом оказались ему кстати, остальным отдыхать наказал.
Очнулась Ольга от запаха табака, самогонного перегара и гниющих зубов. Прямо перед ней светились глаза ненасытной похотью. Вместо слов – стервячье рычание. Да только плоть молодая, непокорная, наделенная семенем материнства от любимого, воспротивилась. Сила неприятия толчком отбросила насильника, исход схватки решил не страх, а секундное обретение любой жертвой защитного инстинкта. Освободившись, стремительно побежала к обрыву. Перед прыжком успела одежду, обувь скинуть в реку, крестом осенить себя, прежде чем погрузиться в студеную купель. Полноводная, быстрая кормилица-поилица вмиг укрыла и понесла безвинное