Как жить с французом. Дарья Мийе

      Всю дорогу от Домодедова до Бабушкинской Гийом шипел, чтобы я пристегнулась, и таки заставил обвязаться жёстким ремнём, рассказав, как мои мозги будут вылетать через лобовое стекло в случае аварии. Когда шофер шутливо напомнил, что и на заднем сидении есть ремень, Гийом гордо показал его пристегнутым.

      Отношение к ремню безопасности делит людей на бесстрашных дикарей и прогрессивных хлюпиков. Бесстрашные дикари вообще не верят, что попадут в аварию, справедливо полагая, что если всё-таки попадут – они об этом уже не узнают. У них есть десяток доказательств, почему ремень безопасности опасен («В случае аварии он сожжет тебе кожу до мяса, сломает ключицу, вывихнет плечо и удушит тебя быстрее ядовитых выхлопов, а если и не удушит, то его заклинит, и ты не сможешь выбраться из машины до того, как взорвется бензобак!»), и масса примеров, как непристегнутый ремень спасал людям жизни. Прогрессивные хлюпики, рефлекторно защелкивающие пряжку ремня, едва попа коснется сидения, возражают им, ссылаясь на результаты краш-тестов («Они проводятся на скорости 60 км/ч, а кто сейчас ездит с такой черепашьей скоростью?!»), директивы Евросоюза («Ага, они и помидор предлагают считать фруктом») и, собственно, факт наличия ремня безопасности («А где-то, говорят, есть Красная Кнопка. Но ты же знаешь, что случится, если её нажать»).

      Было бы негостеприимно, если бы Гийом, ставший прогрессивным хлюпиком бессознательно, только по факту рождения в Европе, был посрамлен бесстрашными дикарями на их территории в первые же минуты после прилета. Поэтому я пристегнулась – чтобы немного поддержать его, а вовсе не потому, что его кровавые образы имели на меня воздействие. Правду говорят, что в начале пути дорога в ад отклоняется от дороги в рай всего на один сантиметр. Я до сих пор не знаю, по которой из них иду, но теперь, в исторической перспективе, видно, что именно пристегивание того несчастного ремня безопасности было «перекрестком», на котором два пути расходились.