Парижский шлейф. Диана Машкова
в нем. В ее ненаглядном Николае.
Она сразу же переехала от родителей, хотя те возмущались и кричали, что не для того берегли и лелеяли свою дочь столько лет. Что не позволят ей жить с кем бы то ни было, как последней дряни, без свадьбы. Настя слушала вполуха и даже не возмущалась: какие они все-таки смешные. Ведь ей уже двадцать один год, она окончила университет, в конце концов, она любит, так какие могут быть запреты? Порадовались бы лучше за нее. Родители смертельно обиделись и целый месяц ничего не желали знать о дочери. Они всю жизнь горбатились для того, чтоб их доченька ни в чем не нуждалась, заботились о ней, баловали, а она поступает так подло – вместо того чтобы по-человечески выйти за состоятельного человека замуж и дать им гарантии на нормальную старость, уходит жить к незнакомому мужику. А Настя уехала и моментально обо всем забыла: каждый вечер, а иногда и всю ночь, она проводила вдвоем с Николаем. Жизнь превратилась в подернутый розовой дымкой, похожий на цвет обоев в ее новой спальне сладостный сон. Словно свитый из наивных девичьих грез. Настя утопала в блаженстве, таком нежном, таком притягательном. Все, о чем она успевала подумать за день: что надеть к приезду Николая и что приготовить ему на ужин. Все, о чем она жалела, – так это что не встретила его раньше. Остальные мысли, даже если и возникали, казались мелкими и никчемными: Настя тут же забывала о них. Ей не приходилось ломать голову над бытовыми проблемами, над денежным вопросом – все блага приходили вместе с ее любимым и оставались, даже когда он уходил. Сама ее жизнь была устроена им, она дышала его мыслями и теплом. Он был единственный. Он был любимый.
Настя даже не перевезла с собой ничего из родительского дома: не хотелось нарушать гармонии, созданной специально для нее. Только книги переехали из прежней комнаты на новые стеллажи вслед за хозяйкой.
Кое-как переломив собственное возмущение, родители возобновили общение с дочерью, чтобы уговорить ее, раз уж замужество пока откладывается, спуститься с небес на землю и хотя бы подать документы в аспирантуру. О работе речи не шло – зачем красивой умной девушке гробиться с утра до вечера в офисе или бог знает где еще? Нужно использовать молодость с толком: найти достойного мужа и создать успешную, красивую и счастливую семью. Да Настя и сама о работе не помышляла: теперь, когда в жизни было главное, казалось невозможным растрачивать время и силы на бессмысленную возню. Любовь стала плотью и кровью ее бытия: ничего не требовалось в дополнение или взамен. Только изредка, подогреваемые родительским гневом, беспокоили мысли о том, что Николай попусту тянет время, не торопится жениться. Хотя, кажется, все к тому с самого начала шло: они любят друг друга, практически вместе живут, он ее содержит – зарплаты менеджера крупной компании с лихвой хватает на двоих. Настя тяжело вздыхала, пыталась намекать, но говорить о женитьбе открытым текстом не решалась. А Николай упорно делал вид, что смысла ее намеков и вздохов не понимает.
Он не скрывал их романа