Марсианка Подкейн. Гражданин Галактики (сборник). Роберт Хайнлайн
и молодая женщина, которую я раньше не встречала. Они клялись, что работают всего несколько минут. Но я все равно осталась с ними, лишь бы не лезть на свою полку. Потом попыталась помочь: проверяла младенцев, передавала мокреньких, как только освобождался столик.
Это немного ускорило дело. Потом я достала из люльки маленького кривляку и начала укачивать.
– Я готова, давай его, – повернулась ко мне стюардесса.
– Он сухой, – ответила я. – А может, она. Просто ему одиноко и он хочет, чтобы его приласкали.
– У нас нет на это времени.
– Это еще неизвестно. – Самым неприятным в этом питомнике лилипутов был повышенный уровень шума. Детишки будят и провоцируют друг друга, и децибелы растут в геометрической прогрессии. Конечно, всем им было одиноко и все они были напуганы – я бы на их месте наверняка испугалась. – Ласка детям нужна больше, чем что-либо другое.
– Им всем давали по бутылочке.
– Бутылочка не умеет обниматься.
Она не ответила, просто стала проверять других детей. Я знала, что права: ведь малыш слов не понимает, не знает, зачем он здесь и что случилось. Поэтому он плачет, и его нужно успокоить.
Герди появилась как раз вовремя:
– Могу ли я помочь?
– Конечно можешь. Вот… держи этого.
Минут через пять я завербовала еще трех девушек примерно моего возраста и зацепила Кларка – вместо того чтобы спокойно лежать на койке, он таскался по проходам. Энтузиазма он не проявил, но и не удрал – лучше уж что-то делать, чем скучать.
Больше помощников искать не стоило – им негде было стоять. А работали мы так: две няньки отступили на шаг в изоляторы, а управляющая всем процессом (это я) стояла на крошечном пятачке у трапа, готовая шарахнуться в любой момент и в любом направлении, впуская людей в туалеты и выпуская, конечно. Герди, самая высокая из нас, стояла чуть сбоку и передавала самых плаксивых мне для вынесения вердикта: мокрых – пеленать, а сухих – укачивать, а когда они уснут – обратно в люльки.
В деле разом были самое малое семь малышей, а иногда и целый десяток, потому что при 0,1 g ноги совсем не устают, а ребенок почти ничего не весит. Можно держать по малышу на каждой руке, что мы, кстати, и делали.
Через десять минут наших стараний крик и плач затихли до уровня отдельных всхлипов. Я и не надеялась, что Кларк выстоит до конца, но он держался молодцом. Может, потому, что в нашей команде была Герди? Он укачивал малышей с таким выражением мрачного благородства на лице, какого я раньше не видела, и вскоре даже начал приговаривать «баю-бай» и «спи, малышка, спи», словно всю свою жизнь только этим и занимался. И вот ведь чудо: детишкам он очень нравился, у него на руках они затихали быстрее, чем у любой из нас. Может, он их гипнотизировал?
Это продолжалось несколько часов. Время от времени мы перегруппировывали силы: подходили свежие добровольцы, а те, кто уставал, – отдыхали. Меня тоже разок подменили. Я быстренько перекусила, часок полежала в своей ячейке и снова приняла вахту.
Я пеленала