Современные стратегии британской политической коммуникации. С. С. Бодрунова
для продажи информации третьим лицам.[376] Но остановить волну коррупционных скандалов Нолану не удалось.
Итогом всего вышесказанного стало полное разочарование электората в партии Тори и резкое повышение ожиданий от лейбористов (см. Приложение 1,40). Как отмечает политолог Джон Уильямс, ситуация в партии по сравнению с 1990 годом кардинально переменилась: Тэтчер пришлось уйти, потому что население и партия не поддержали налоговую реформу (введение «подушного налога»), но избиратели не отвернулись от самой Консервативной партии, что и показали итоги выборов в 1990 году. В 1996-м ситуация усугубилась многократно: 1) премьер-министр как лидер потерял поддержку населения (рейтинг Мейджора как лидера партии – 16 % в 1994,19 % в 1996 году против в среднем 40 % у Блэра): почти 50 % населения считали, что он потерял контакт с простыми людьми; 2) кредит доверия исчерпала партия – рейтинги Мейджора были еще «вполне респектабельны по сравнению с общепартийными»[377]. В 1997 году 69 % считали, что партия не выполнила обещаний, а 67 % – что правительство было фундаментально нечестным с народом. Население «вешало на партию всех собак» (см. Приложение 1, 41), и в ее эффективность в будущем не верили 65 % населения[378]; 3) избиратели перенесли неэффективность работы правительства на всю политическую систему и считали, что система требует улучшения (см. Приложение 1, 42).
4.1.2. «Война парламента с прессой» и «таблоидная истерия»
Вторым из двух главных элементов культуры слиза стала «война с прессой»[379] – целостная кризисная коммуникативная ситуация в британской политике, сложившаяся в результате практики раздувания скандалов, профессионализации политических коммуникаций и попыток политиков противостоять расследовательскому напору прессы. Как мы уже сказали, в 1992–1994 годах одновременно происходили два ключевых процесса: модернизация Рабочей партии и ее машины коммуникаций – и ослабление и коррупция верхушки партии Тори. В этих условиях обе партии стали апробировать методы «мягкой пропаганды» и манипуляции; журналистская реакция на них проявилась как «тактика «отражения удара» ради сохранения профессиональной автономности»[380]. Вместо конструктивной работы с журналистским пулом времен Тэтчер (также не обходившейся без кризисов, но в целом продуктивной и слаженной) журналисты и политики пришли к противостоянию; в нем можно отметить три значимых этапа. Каждый из этапов не просто был «разросшимся скандалом», а вырастал в длительную «войну» – в том числе с использованием таких методов, как запугивания, подачи исков в суд и прямые цензурные запреты.
«Обзервер» против Грира. Первым затяжным противостоянием стала шестилетняя (1984–1990 годы) кампания газеты «Обзервер» против политического лоббиста Айана Грира. Публикации в газете демонстрировали, что Грир платил членам Палат за запросы парламентской информации и консультирование; при этом «Обзервер» ставил вопрос о том, что требуется провести
Boone К. Op. cit.
Ibid.
Подробнее статистику см.: Lees-Marshment J. Op. cit. Р. 116–198.
Не путать с «таблоидными войнами» 1980-х, когда ценовой демпинг Р. Мердока привел к «ценовому разоружению» как таблоидной, так и широкоформатной прессы и (попутно) закрытию нескольких газет.
Blunder J. G. Origins of the Crisis of Communication for Citizenship // Political Communication. 1997. № 14(4). P. 399.