Бублики в гуляше, или Повесть о том, как Оля и Слава в Будапеште дом покупали. Мирослав Викторович Круц
на следующую. Старушки в свою очередь, также проявляли терпение, не шпыняли друг друга, не говорили «ой женщина, давайте быстрее, вы тут не одна», а ждали, пока повелитель драконов не переведёт на них взгляд и не спросит, чего бы они хотели у него купить.
Чуть поодаль от молочника торговались овощи. Набор их для середины июня был как-то слишком богатый. Да и сами плоды вид имели такой красивый и правильный, который из настоящей земли редко получается. Но теплица – это тоже труд немалый, достойный уважения. И если ты в нём понимаешь хоть что-то, нос от тепличного продукта воротить не будешь. И тот десяток или около того покупателей, что понимал ничего не воротил. Толклись по-деловому вокруг лотков, прощупывали на твёрдость пупырышки огурцов, смотрели их на свет, принюхивались к помидорам, проверяли на трещины редиску, заглядывали под листья салату, трясли пучками петрушки и зелёного лука ну и занимались прочей проверочной работой, чтобы принести домой только самое свежее, самое пахучее и самое-самое, которое только было на базаре.
За овощами, в проёме, может, метра полтора шириной притулился за раскладным столом продавец кованого железа. Посмотреть на его ладони, тяжёлые и глубокие, как два экскаваторных ковша, может, сам он его и ковал. Дверные ручки, крючки, петли, накладки, плакетки, завитушки и всякие загогулинки были аккуратно разложены на столе для обзора. А чтобы покупателю было интересней смотреть, кузнец разбавил свой товар старыми напильниками, пробойниками, долотами и прочим инструментом из того времени, когда у людей ещё работали руки, а не только электрические розетки.
Рядом с кузнецом продавалась клубника. Торговало ею два паренька, один из которых, в очках и рубашечке с коротким рукавом, стоял за весами, а другой, в пляжных трусах и соломенной шляпе, расхаживал перед лотком и, размахивая руками, зазывал покупателей.
– Дёнёрю, мэзеш эпер! – кричал он. Прекрасная, медовая клубника.
Она и в самом деле была недурна собой, эта клубника. Ягодка к ягодке, черенок к черенку. Ни вмятинки у неё на боках, ни лишнего пятнышка. Лежит, светится алым светом на солнце. Иначе как свежестью такое свечение объяснить нельзя. Но покупатель на него почему-то не очень шёл. Вроде и приближались, чтобы посмотреть, и некоторым даже пробовать предлагалось, но на весах после этих проб если и что-то взвешивалось, то немного и нечасто.
– Что не так с этой клубникой? – спросила Оля. – По цене не дорого, а не берут.
Я хотел сказать, что, может, рубашка у продавца мятая или шляпа у крикуна не того фасона, но тут мы поравнялись с соседями клубничников с другой стороны, и всё стало ясно. Там навалом в высоких коробах из металлического прута лежала химия для мытья, стирки и чистки. Стоила она, похоже, дёшево, потому что народу вокруг коробов толпилось больше, чем было места. Ну и дух оттуда шёл, как от хорошего химзавода. Куда уж там какой-то клубнике.
Управляла химзаводом элегантная мадам среднего возраста с высокой причёской из отбеленных волос и тенями на веках.