Форма воды. Гильермо дель Торо
расфокусироваться, пока в поле зрения не остаются только отделения автомата, открываемые никелевыми монетками крошечные дверки в Страну чудес, куда попала Алиса.
Если бы только она могла стать маленькой, она бы пролезла внутрь, чтобы убраться отсюда.
Вместо этого она обречена снова и снова прокручивать внутри себя кровавое извержение из Ф-1. Она пытается вызвать в себе симпатию к мистеру Стрикланду: сможет ли он в следующий раз, посетив мужскую комнату, самостоятельно расстегнуть ширинку?
Но такая симпатия выглядит так, словно она рубит лед ребром ладони.
Нет шансов, что мужчина догадается, – каково приходится черной женщине, которую загнал в угол белый с электрохлыстом.
Зельда поднимает глаза и замечает Люсиль, чье белое лицо делает ее почти невидимой на фоне белой стены.
– Смотри, даже Люсиль расстроена! – восклицает Иоланда. – ¿Que pasa?
Зельда поворачивается, она бы хотела избежать этого, она не хочет смотреть на Элизу прямо сейчас. Она любит эту костлявую девчонку так сильно, но не может избавиться от мысли, что та во всем виновата, ведь она настояла, чтобы они последовали сомнительным указаниям ЛПК и вошли в Ф-1, и это в конечном итоге привело к знакомству с плохой стороной мистера Стрикланда.
Зельда не в силах перестать думать, что сегодня Элиза намеренно задержалась у тех дверей, и благодаря этому они оказались в самой паршивой ситуации, когда началась стрельба.
Элиза оседает на своем стуле так, будто Зельда пнула ее в грудь изо всей силы. Зельда чувствует себя ужасно, а затем говорит себе, что не стоит чувствовать себя ужасно. Элиза – прекрасный человек, но кое-чего она не схватывает, да и не может это сделать.
Кое-что пошло неправильно в «Оккаме», и обвинят во всем вовсе не белую женщину.
Черт, ведь Элиза в одной из лабораторий сунула в карман найденную мелочь так, словно это в порядке вещей!
А если это ловушка?
Элиза никогда даже не помыслит о подобном – что, если один из ученых оставил там деньги, чтобы проверить ночных уборщиков на честность, и когда они исчезнут и Флеминг об этом узнает, то догадайтесь с трех раз, чья шея окажется на мясницкой колоде?
Элиза живет в мире, который сама придумала; посмотреть хотя бы на ее туфли. Зельда представляет восприятие подруги как одну из тех диорам, которые она видела в музее: идеальная маленькая реальность, около которой даже дышать нужно осторожно.
Мир Зельды совсем не таков, она не может включить ТВ, чтобы не увидеть, как маршируют черные, вскидывая руки в насыщенном гневом воздухе. Если Брюстер замечает подобное, он немедленно меняет канал, и Зельда в глубине души ему благодарна, хотя это и выглядит бесхребетным.
Все, связанное с расовым вопросом, подавляется в США, и взгляды, которые она ловит на следующий день после марша, выходя на работу, содержат обещание убийства. По всей стране люди, подобные Дэвиду Флемингу, только ищут причины, чтобы уволить женщину, подобную Зельде Фуллер.
Какую еще работу может она найти?
Она живет в Олд-Вест