Пустыня. Ярослав Двуреков
своего потенциального зятя, надёжности добываемого им куска хлеба и коэффициенте пропорциональности этого куска общему объёму ВВП.
– В смысле пользы – мы помогаем нашим клиентам найти возможности для улучшения деятельности, оптимизировать их бизнес, что благотворно сказывается на прибыли и возврате инвестиций. Доволен заказчик, при хорошем раскладе удовлетворены акционеры и всегда – мы.
– Продажная девка империализма вся эта ваша оптимизация, – он поморщился. – А платят-то хорошо? – поддельный интерес к моей деятельности сменился на практическую заинтересованность её результатами.
– Да. Достойно. Я, конечно, не олигарх, но не бедствую, – я подумал, что нужна конкретика, для того чтобы Иван Петрович не подумал, что я буду претендовать на приданое в размере полу-царства, изрядное содержание или иную долю его имущества. – Я приехал сюда три года назад. С двумя дорожными сумками. За это время обосновался, купил квартиру, машину, – при этом я не стал утомлять старика подробностями того, что квартира станет моей только в отдалённом будущем, после полной выплаты кредита, процентов и комиссий, а машина, в общем, не первой свежести и уже второй раз за два последних месяца в ремонте, в связи с чем я добирался сюда пешим порядком от остановки электрички.
– Ну вот, и платят достойно, и современно, и пуп не сорвёшь. Ученье – свет! – профессор закурил тонкую сигару и протянул мне небольшую деревянную коробочку. – Курите?
Я кивнул и угостился.
– Придвиньте кресло и присаживайтесь, я же вам сразу сказал, – он снова указал на кресло.
Я уселся рядом. Пауза. Трубка мира. Какое-то время мы сосредоточенно молчали. Не знаю, о чём думал Иван Петрович, лицо его было напряжено, он машинально следил глазами за струйкой сигарного дыма, но не видел её. Как, впрочем, и всего остального в этой комнате. Я сознательно поставил кресло сбоку от него, чтобы избежать его тяжёлого прямого взгляда. Я подумал, что теперь мы можем говорить, глядя на огонь в камине. Это придаст нашей беседе более спокойное и приятное, дружеское, да чего там, – родственное течение. Ещё я подумал, что кресло на самом деле предложено только сейчас. И сокращение дистанции – искомый мной результат. Я расслабился, сочтя дело сделанным. К тому же я, кажется, подобрал ключ к нашему диалогу, точнее, к методу профессора управлять беседой, поддерживая напряжение, меняя темы, возвращаясь к уже сказанному. Иван Петрович, безусловно, мастер своего дела и слова. Я даже подумал, что тренинги, на которых я вырабатывал навыки ведения переговоров, захвата и удержания внимания собеседника, все эти псевдонаучные штучки, НЛП3, советы психологов не мешало бы дополнить мастер-классом от профессора Шустова.
Итак, я принял его игру. И принял её (сигара сладиґла и отдавала вишнёвой косточкой) на равных. Хотя в мои задачи не входит разгром противника, а лишь установление дипломатических отношений, я считал, что, тем не менее, должен проявить себя достойно во всех ипостасях мужчины: мужа, отца, надёжного и верного товарища, воина, добытчика, поэта
Нейро-лингвистическое программирование.