На крейсерах «Смоленск» и «Олег». Б. К. Шуберт
В противном случае катер привозил на крейсер капитана парохода для опроса его командиром, а другой раз и часть экипажа для дачи показаний, и, при наличности улик на нелегальность груза и его назначение, пароход арестовывался.
Надо заметить, что почти все пароходы, которые нам приходилось останавливать, прибавляли ход при нашем приближении, наивно предполагая уйти от «Смоленска», и хотя и видели, что это им не удается, все же не обращали никакого внимания на поднятый сигнал – остановиться; зачастую они не показывали и своей национальности, пока крейсер не подтверждал своих требований орудийными выстрелами, сначала холостыми – обыкновенно до трех, – а затем и боевыми, через пароход. Последнее средство действовало всегда великолепно, и самый непонятливый англичанин, при звуке летящей над его головой гранаты, моментально останавливался, подымал флаг и не делал больше никаких попыток к неповиновению.
Мне казалось неправильным останавливать лишь пароходы, обозначенные в агентском списке. Был ли верен этот список? Можно ли было положиться на то, что Красным морем не проходят такие пароходы, которые при нагрузке сумели замаскировать свой недозволенный груз и, прибегнув к хитрости, избегли участи быть зарегистрированными нашими агентами, – или, наконец, приняв законную часть груза в одном из больших портов, не догрузились потом контрабандой где-нибудь на Мальте, или на одном из бесчисленных островов Архипелага, не возбуждая притом ничьего подозрения? Было бы, поэтому, более целесообразным осматривать все пароходы, спускающиеся на юг. Но, с другой стороны, разве мыслимо было выполнить эту работу двум крейсерам, когда бывали такие дни, что мы, стоя на пути пароходов, видели их десятками, другой раз по несколько штук сразу?
С «Dragoman» пришлось повозиться. Пароход этот, шедший под берегом, не хотел слушаться нашего сигнала «Следуйте за мною» и не подымал своего флага до второго холостого выстрела, и было досадно, что с ним мы потеряли столько драгоценного времени, так как документы его оказались в порядке, и после осмотра он был отпущен с миром; шел он с грузом нефти в Шанхай из Батума, откуда вышел 19 июня.
С вечера 30 числа, пройдя остров Джебель Таир, начали вызывать по телеграфу «Петербург», предполагая, что он находится где-нибудь у южных островов и, пройдя за ночь до Зебаира, на другое утро получили с «Петербурга» телеграмму, из которой узнали, что крейсер ждет нас у Таира. Вероятно, гористые острова помешали нашим переговорам, а из-за мглы мы разошлись, не заметив друг друга. Легли на обратный курс, и в 12-м часу увидели на горизонте «Петербург» рядом с каким-то большим пароходом под русским военным флагом. Незнакомец оказался английским пароходом «Malacca» P. & O. (Peninsular and Oriental C. – Прим. ред.), везшим рельсы, броню, части машин и проч. из Антверпена в порты Японии. На «Петербурге» рассказывали, что капитан «Малакки» отказался предъявить к осмотру судовые документы и во время осмотра парохода и снятия показаний с команды вел себя самым вызывающим образом; когда же было признано,