Сердце предательства. Мэри Пирсон
привыкла к Убийце за долгое путешествие по Кам-Ланто, – обратилась я к Комизару. – Лучше уж останусь с ним, чем с этим подлым паразитом.
С этими словами я в последний раз смерила Рейфа презрительным взглядом. В его глазах плескалась холодная ненависть. Но он был жив. Самое главное – никто не заподозрил, что он – то, что можно у меня отнять.
Глава десятая
Комната Кадена располагалась в конце длинного темного коридора. В нее вела низкая дверь с заржавленными петлями и замком в виде кабаньей морды. Когда Каден попытался ее открыть, дверь не подалась, наверное, дерево разбухло – ему пришлось навалиться на нее плечом. Та жалобно заскрипела, наконец распахнулась, с грохотом ударившись о стену. Каден взмахнул рукой, приглашая меня войти первой. Я ступила внутрь, почти ничего не различая, только услышала, как за спиной тяжело грохнула дверь. Раздались шаги Кадена – подойдя, он остановился так близко, что я почувствовала жар его тела. Я до сих пор ощущала вкус его губ на своих губах.
– Ну, вот и пришли, – просто сказал он, и я была благодарна ему за то, что отвлек меня от тяжелых мыслей. Я осмотрелась, наконец-то оценив размеры комнаты.
– Здесь просторнее, чем я ожидала, – заметила я.
– Это башенная комната, – ответил он, как будто это что-то объясняло. Впрочем, может, и объясняло: комната была большой, а наружная стена закругленной. Я сделала еще несколько шагов и наступила на ковер из густого черного меха, настоящее облегчение для босых ног после холодного пола. Я зарылась пальцами в мягкую шерсть, и тут мой взгляд упал на кровать. Узкую койку, придвинутую к стене. Я обратила внимание, что на самом деле вся мебель здесь стояла впритык к стенам – ровно, упорядоченно, как в казарме у солдат, для которых важно лишь, чтобы вещи были расположены удобно. Рядом с койкой – деревянная тумба со стопкой сложенных одеял, массивный сундук, нетопленная холодная печь, пустой ларь для угля, еще сундук и таз для умывания. У противоположной стены вразнобой выстроились самые разные предметы: метла, деревянные тренировочные мечи, три железных прута, высокий подсвечник и многострадальные, облепленные комьями засохшей грязи сапоги, в которых Каден пересекал Кам-Ланто. Над головой у нас висел светильник в грубой деревянной раме. Масло в нем побурело от времени. Но потом я заметила детали, необычные для солдатской казармы, и внезапно мне показалось, что эти мелочи затмевают собой и превосходят размером целую комнату.
Несколько книг лежали стопкой под кроватью. Доказательство того, что он лгал, что не читает. Было и несколько деталей, от которых у меня ком встал в горле. В дальнем конце комнаты с потолочной балки свисали осколочки голубого и зеленого цветного стекла на плетеном кожаном шнурке. В углу стоял стул, а перед ним на полу лежал бугристый ковер из пестрых лоскутков и непряденой шерсти. Дары этого мира. Они могут быть разными – разного цвета и силы. Ковер Дихары. А дальше, в плоской корзинке на полу, хранились ленты, не меньше дюжины каждого цвета, расписанные солнцами, звездами и полумесяцами. Я подошла ближе и подняла одну,