Омертвение. Сошедшие с небес. Ярослав Толстов
на него с легкой усмешкой, потом отвернулся, и на мгно-вение его лицо исказилось в легкой гримасе боли, тут же соскользнувшей в никуда, и он так же, как и Ян, начал обшаривать взглядом зал. Сидевшие за столом настороженно наблюдали за обоими.
– Паршиво выглядишь, – заметил Ян, постукивая пальцами по столу в такт музыке. – Мо-жет, посидишь пока в машине – там хоть лечь можно, отдохнешь.
– Нет, спасибо, мне и здесь неплохо.
– А если я очень попрошу? – в голосе Яна появились жесткие нотки. Схимник усмехнулся.
– Ну попробуй. Не дури, Ян, здесь народу много. Учитывай местоположение – длань Ва-лентиныча сюда не достанет. Раз пересеклись дорожки, будем пока вместе действовать, а там поглядим. Только, сдается мне, что зря сидим. Они здесь не появятся.
– Появятся. Иначе б тебя здесь не было, – Ян пододвинулся к нему, снизив голос до дове-рительного шепота. – Слушай, мне плевать на твои методы – всякое бывает, может, тогда и оба погорячились… Ты мне скажи только, зачем ты Гунько грохнул? Ценный был старичок, хоть и придурковат местами.
– О чем ты? – равнодушно спросил Схимник. – Гунько божьей волей сковырнулся, я на это не претендую.
– Ладно кокетничать! – Ян широко улыбнулся. – Меня хоть в городе и не было, но я все равно в тот же день узнал, а узнав, звоночек сделал очень хорошему врачу – странной мне, видишь ли, эта смерть показалась. Так вот, ничего лишнего в организме у Гунько не на-шлось, вроде все естественно… только вот прокол у него был на вене, под языком. Откуда, спрашивается?
– Рыбки неосторожно покушал. Я-то тут при чем?
– Ага, славную рыбку, с иголочкой, с поршнем… И, кстати, не думаю, что шаловливых Сему с Чалым ялтинские замочили. Думаю, что это ты им подмахнул – и «шлагбаум» Чало-му, а уж Сема – вообще твой почерк. И чего ты, Схимник, так любишь именно глотки ре-зать? Грязное это дело.
– Решил теперь все на меня вешать? Может, и расстрел императорской семьи мне припи-шешь?!
– Т-ш-ш, не горячись. Мы одинаково воспитаны, Схимник. Думай, Схимник, думай, пока время есть. Валентиныч всего не знает, и этого тоже. Я на тебя обиды не держу – сам лопух-нулся. Мы еще можем быть друг другу приятны и взаимовыгодны. Ты учти, что отсюда мы при любом исходе в Волжанск вернемся – вместе. А там тебя Баскаков ждет не дождется.
– Мне твои шарады уже вот где! – раздраженно сказал Схимник и чиркнул себя ребром ладони по горлу. – Мне главное девок изловить. А что ты, что Валентиныч из кожи вон лезе-те, чтобы каждый раз все дело испортить! Ему бы определиться, что он хочет, а то сначала на дело отправляет, а потом начинает высвистывать из-за всякой ерунды, истерики по теле-фону закатывает. Нет уж, я работу до конца доведу, а ты – или помогай или не путайся под ногами!
– Хочешь сказать, ты на нашей стороне?
– Здесь нет наших сторон, Ян. Есть только сторона Валентиныча. И никак иначе, – лицо Схимника стало сонным, и Ян понял, что продолжения не будет. Тем не менее,