Путеводитель по «Дивному новому миру» и вокруг. И. В. Головачева
Она проявляется в мчащихся автомобилях, в орущих толпах, в речах, банкетах, лозунгах, огнях рекламы на крышах. Это движение и шум, подобные воде, с урчанием вытекающей из ванны в канализацию[64].
Хаксли нисколько не скрывает двойственности своего восприятия Америки как мечты и, вместе с тем, как футуристического кошмара. Он признается, что, отправляясь туда, знал, «как следует управлять людьми, каким должно быть образование, во что следует верить. <…> Теперь же, вернувшись домой, я чувствую, что лишился этой приятной уверенности»[65]. Думается, что Америка еще в те годы преподала писателю своеобразный урок толерантности и открытости. Он отказался от «национальных» предпочтений, иронизируя как над европейской приверженностью иерархиям, так и над эксцессами американской демократии, эгалитаризма и прагматизма.
Следующим текстом Хаксли про США стало пространное эссе под названием «Америка и будущее» (America and the Future, 1928), основная идея которого выражена во фразе: «Не знаю, к худшему это будет или к лучшему, но, похоже, всему миру предстоит американизироваться»[66]. По мнению Хаксли, размышляя над будущим Америки, мы размышляем над будущим всей цивилизации. Писатель, как и многие другие европейские интеллектуалы, тревожился о сохранении национальной самобытности разных культур, справедливо опасаясь всеобщей стандартизации, точнее, американизация сначала Европы, а затем и всего остального мира. Заметим, однако, что хотя Хаксли и насмехался над американской мегаломанией, массовыми увеселениями и пр., он получил в Америке немало удовольствия от темпа жизни, всеобщей витальности и увлекательных зрелищ.
Эссе «Америка и будущее» содержит наряду с критикой и позитивные тезисы. Так, например, Хаксли заявляет, что великое достоинство американской системы состоит в том, что талантам открыты все дороги. Но и здесь писатель усматривает опасность для подлинного прогресса: эгалитаристские установки американской культуры в принципе могут погубить все экстраординарное. Хаксли считал, что по своей внутренней логике демократия не способна стимулировать прогресс духа. Единственный выход из этого тупика – обустройство такой демократии, во главе которой встала бы интеллектуальная аристократия. Не усматривая никакого противоречия в придуманной им системе, он не потрудился уточнить, кто и как будет избирать эту аристократию духа для управления обществом.
Примерно в те же годы Хаксли написал эссе «Англия как заграница» (Abroad in England), где признается, что чувствует себя чужестранцем в родной стране. Текст Хаксли содержит резкую и объективную критику английского политического устройства и системы образования. Он прямо заявляет о том, что ему «тесно» в Англии, что она во всем его ограничивает: «Фронтиры личных миров здесь строго охраняются»[67]. Думается, что использование американской мифологемы «фронтир» здесь неслучайно, что это специально отобранная метафора, призванная подчеркнуть разницу самоощущения
Huxley A. A Motto for America. P. 80.
Huxley A. America // CE. Vol. IL P. 564.
Huxley A. America and the Future. Austin; New York: Jenkins Publ.: the Pemberton Press, 1970. P. 1.
Huxley A. Abroad in England // The Hidden Huxley: Contempt and Compassion for the Masses 1920–1936 / Ed. David Bradshaw. London; New York: Faber & Faber, 2002. P.51.