В тени баньяна. Вэдей Ратнер
отсутствие, поставил свою повозку на аллее из манговых деревьев, которая вела от проселочной дороги к дому. Увидев наши машины, он кинулся убирать повозку.
– Какая радость видеть Мтях и всю семью в добром здравии. – Смотритель обратился к папе на «королевском» языке, преклонив колени и опустив голову. Затем он так же почтительно поприветствовал всех нас. – Не знаю, сколько еще я смог бы их сдерживать. – Он показал в сторону толпы, которая собралась перед его домом. – Они не желали уходить, Ваше Высочество.
Папа кивнул в знак благодарности. Смотритель подозвал сыновей-подростков, чтобы те помогли нам с багажом. Мы пошли в дом.
Я сразу направилась к французским дверям – они вели на балкон с колоннами. За кокосовыми пальмами, обрамлявшими наш участок со стороны реки, недремлющей змеей извивался Меконг. На его поверхности теснились лодки – как во время Фестиваля воды, вот только никакого фестиваля не было. Ни цветных флагов, ни лент на лодках и веслах, ни толпы, собравшейся на берегу, чтобы подбодрить участников регаты. Песен, танцев, огней, музыки – ничего этого тоже не было. Только громкоговорители, гнавшие людей вперед, велевшие им переправиться через реку до наступления темноты.
– САДИТЕСЬ В ЛОДКИ! ВАШИ ТОВАРИЩИ ПОМОГУТ ВАМ! ОРГАНИЗАЦИЯ ДАСТ ВАМ КРЫШУ НАД ГОЛОВОЙ! САДИТЕСЬ В ЛОДКИ!
На песчаном берегу толпились сотни, может, тысячи людей. И повсюду – «красные кхмеры». Как только подплывала лодка, к ней бросалась семья со всем, что смогла унести, – кастрюлями, подстилками, подушками. Большие предметы – матрасы, столы, стулья, картины – валялись, брошенные на земле. Одни лодки возвращались, высадив пассажиров на противоположном берегу, другие отплывали, нагруженные людьми и вещами. Как упавшие в воду листья, по которым снуют муравьи, подумала я. Лодки пересекали реку и сливались с иссиня-черным лесом на том берегу. Интересно, что там, за лесом? Новый мир? А может, край света?
Папа вышел на балкон и встал рядом со мной.
– Куда они плывут? – спросила я.
Я боялась, что нам тоже придется уехать, что ворвутся солдаты и снова выгонят нас из дома.
Папа не ответил – он задумчиво смотрел на реку. Прошла минута, может, две. Тень пробежала по его лицу, и, когда он наконец повернулся ко мне, в его глазах я увидела то же смятение, что переполняло мою душу.
– Меконг – могущественная река, – сказал папа. – Настолько могущественная, что в сезон дождей поворачивает вспять другую реку – Тонлесап. – Он показал в сторону Пномпеня.
Как любой ребенок, живущий в Пномпене, я хорошо знала Тонлесап. Он протекает на востоке города, перед Королевским дворцом. По набережной можно кататься на велосипеде, бегать с воздушным змеем или гулять вечерами. В ноябре во время Фестиваля воды туда съезжаются люди со всей страны – посмотреть регату и поклониться духам воды.
– В ближайшие месяцы, – продолжил папа, – когда придет муссон, Меконг поднимется так высоко, что вода потечет в обратную сторону, через реку Тонлесап на северо-запад – в