В тени баньяна. Вэдей Ратнер
и листья колыхались будто в танце. Некоторые особенно длинные ветви достигали балкона. Тени от листьев трепетали на моем теле шелковыми лоскутками. Я закружилась, раскинув руки и бормоча заклинание, вызывающее тевод:
– Тощий, толстый…
– И что, скажи на милость, ты делаешь?
Обернувшись вокруг себя, я увидела в дверях Кормилицу с Раданой на руках. Радана вывернулась от нее и принялась топать пухлыми ножками по теням на полу, звеня браслетами на щиколотках. На браслетах – крохотные колокольчики, усыпанные бриллиантами. В Камбодже дети нередко носят дорогие украшения, и моя сестра, в которой все души не чаяли, была увешана драгоценностями с головы до пят: браслеты на ногах, платиновое ожерелье, серьги-кольца. Не ребенок, а ювелирная лавка!
Глядя, как Радана нетвердыми шажками шлепает по комнате, я представила, будто она хромает из-за полиомиелита, как я. Я корила себя за такие мысли, но иной раз не могла удержаться. Сквозь детскую неуклюжесть сестры отчетливо проступало будущее сходство с мамой.
– И-ий! – взвизгнула Радана, заметив маму, мелькнувшую в одной из комнат, и, ускользнув от Кормилицы, побежала по коридору, звеня браслетами и крича: – Мам-мам-мам…
Кормилица повернулась ко мне и с явным раздражением повторила свой вопрос:
– Так что ты делаешь?
– Вызываю тевод, – расплывшись в улыбке, ответила я.
– Вызываешь?
– Да, хочу, чтобы они пришли в этом году.
Никто никогда не видел тевод. Они бестелесны и живут только в нашем воображении. Теводы Кормилицы – по крайней мере, какими она их описывала – казались мне подозрительно знакомыми. Судя по именам – Тощий, Толстый и Темный, – это были она сама, Ом Бао и Старичок. Мои теводы, напротив, совсем не походили на меня: красивые, как придворные танцовщицы, в тончайших шелках и остроконечных диадемах, достающих до самых небес.
Кормилица пропустила мои слова мимо ушей. Куда больше ее беспокоили звуки с улицы.
– Пчкху-у! – Земля снова содрогнулась от взрыва.
Склонив голову набок, Кормилица напряженно вслушивалась. Взрывы стали громче.
– Пчкху-у, пчкху-у, пчкху-у! – прогремело несколько раз подряд, как ночью.
– Милая, боюсь, теводы не придут в этом году, – сказала Кормилица.
– Почему?
Няня глубоко вздохнула, и я уже приготовилась услышать объяснение, но она только спросила:
– Ты уже умылась?
– Нет… как раз собиралась.
Она смерила меня неодобрительным взглядом и, кивнув в сторону банного домика, скомандовала:
– Так иди и умойся.
– Но…
– Никаких «но». Бабушка-королева будет завтракать вместе со всеми, так что не вздумай опаздывать, жучок.
– О нет, Бабушка-королева! Что же ты раньше не сказала?
– Тебя разве поймаешь.
– Я не знала! Нужно было сразу сказать!
– А зачем я, по-твоему, кричу все утро? – Она сердито выдохнула. – Все, хватит прохлаждаться. Иди. Приведи себя в порядок. Постарайся выглядеть и вести себя как подобает принцессе.
Уходя,