Огоньки светлячков. Пол Пен
и увидела меня.
– Пора ужинать. Садимся за стол.
Мама подошла к столу первой, положила руку бабушке на плечо и губами указала на отца. Они все сидели в конусе света, который нарисовала на столе висящая над ним лампочка. Я увидел, что волосы под резинками маски на голове сестры еще мокрые.
Мама и бабушка принялись раскладывать по местам пакеты с рисом, банки с консервированным тунцом, яйца и мешки картофеля. Сейчас они лежали в шкафах, как и всегда. Правда, теперь свободного места стало гораздо больше.
– Кстати, раз ты пришел, – повернулся ко мне отец. – Почему ты постоянно торчишь у того окна? Мечтаешь уйти отсюда?
– Я был не у окна.
– И никуда уходить он не хочет, – вмешалась мама.
– Он много чего прячет в ящике, – выпалил брат.
– Вот как? И что ты там прячешь? – заинтересовался отец.
Брат открыл рот, чтобы выложить все, что знает, но тут на столе появилась кастрюля с дымящимся супом.
– Давайте поедим, – сказала мама.
Половником она принялась разливать суп по тарелкам, расставленным бабушкой. Она наполнила и седьмую тарелку. Ту, из которой никто никогда не ел. Содержимое всегда выбрасывали в мусорное ведро или выливали в раковину.
А тем вечером прилетел еще один светлячок.
Лежа в постели, я слушал обрывки фраз, долетавших до меня из общей комнаты, где вся семья смотрела фильм по телевизору. Папа включал его так часто, что я помнил наизусть каждое слово, паузу и даже выстрел.
Я шепотом произносил их в темноте.
В подвале был телевизор, но не было антенны и сигнала. На большой книжной полке стояло много кассет, которые мы смотрели на видеомагнитофоне с надписью «Бетамакс» на боку. Папе нравились фильмы про ковбоев.
Подражая скачущему на лошади храбрецу, я вытаскивал из-под одеяла воображаемый пистолет, составляя его из пальцев, и стрелял. И тогда заплакал ребенок. Будто мои пули долетели до его кроватки.
Послышались мамины шаги по коридору, за ней бабушкины. После того как он едва не задохнулся, они в страхе бежали к нему, боясь опять увидеть синим.
Я осторожно приоткрыл дверь, интересно было узнать, что происходит. Экран телевизора отбрасывал блики на стену в коридоре. Папа сидел в полосатом кресле, а брат на коричневом диване и смеялся совсем не к месту, когда следовало бы нахмуриться, он не вполне понимал, что происходит. Сестра устроилась на полу и использовала диван как спинку, ноги были скрещены, руки сложены на животе. Взгляд ее был таким, будто она смотрит не в телевизор, а на аквариум.
– Заткните этого ребенка! – заорал отец. Его крик был громче выстрелов в кино и даже плача моего племянника.
Я прошел по коридору к его комнате и наступил на что-то острое. Это оказался маленький гвоздик из ящика с инструментами отца. Я испугался, что он впился в ногу, но он отскочил и покатился по полу.
Войдя в комнату, я сразу почувствовал запах пудры. Мама стояла у кроватки и укачивала на руках ребенка. Увидев меня, она приложила палец к губам, чтобы я молчал. Когда лицо ее освещала