От первого лица. Виталий Коротич
же России с Украиной вообще устраивались на уровне всеармейских маневров: толпы участников, пьяные застолья, митинги на каждом углу. В один из декадных дней меня забросило в Кубинку под Москвой – там стояла воинская часть, руководимая легендарным в годы войны летчиком Кожедубом. К этой части было приписано большинство советских космонавтов, и ей же давалось право в дни парадов гнать свои самолеты над Красной площадью. Короче говоря, придворная гвардейская часть; прием, оказанный нам, был на уровне дворцовых приемов. Я глядел во все глаза – многое было внове, да и правила были особенные.
После знакомства с большим количеством непонятных летающих предметов нас пригласили к столу. Был я с актерами, певцами, среди которых выделялся ветеран войны, народный артист республики, баритон из киевской оперы Сергей Козак. Мы, сидя на скамеечке, шутили, рассказывали анекдоты – все как у людей…
Вдруг подбежал вестовой и откозырял мне: «Товарищ писатель, вас приглашают отобедать к командующему!» – «Спасибо, – ответил я. – Мы со спутниками сейчас придем, указывайте дорогу!» – «Товарищ писатель, – твердо повторил вестовой. – Приглашены вы и товарищи ученые. А товарищи певцы и артисты пообедают в столовой для рядового состава, ознакомятся с бытом наших летчиков». – «Это как так?! – возмутился я. – Моим друзьям нельзя сесть за один стол со мной? Да вот Козак, ветеран войны, народный артист!..»
И тут все, включая народного баритона, испугались. Взрослые, опытные люди вздрогнули, когда я завел этот разговор. Как они ринулись меня уговаривать! Буквально за руки вели к генералу: только бы все было спокойно, только бы ничего о них не подумали… У каждого был незримый порядковый номер в иерархии, и номер этот запрещалось перешивать со спины на спину даже в дни карнавалов.
Таких историй множество в каждой жизни и в каждом периоде советской летописи, сверху донизу. В начале девяностых, казалось бы в послекоммунистические времена, Ельцин выталкивал Горбачева из Кремля и одновременно бывший генсек переселялся в трехкомнатную квартиру, а его фонд лишился вскоре всех помещений. Не положено. Последний председатель советского Союза писателей Владимир Карпов сказал мне, что ему в связи с должностным повышением выделили квартиру застрелившегося министра внутренних дел страны Щелокова. Карпов рассказывал мне, что он не согласился переезжать, пока не получил бумагу с гарантиями, что квартира принадлежит ему насовсем. «Ух, квартирка, – говорил он. – Выходит на Кутузовский проспект, а чтобы не было шума и снайперы не могли целиться, в оконный проем вставлены четыре стекла одно за другим, все пуленепробиваемые, а одно даже зеркальное!» Министру было положено одно зеркальное стекло в раме, вот так…
Семь десятилетий назад из огромного количества полуграмотных людей начали выделять группу самых надежных и доверять им державные функции. Какова держава, таковы и функционеры… Было сделано все для того, чтобы уровень группы людей, потерявших привычные