Дымовая завеса (сборник). Валерий Поволяев
Широков только сейчас обратил внимание на этот неистовый хор, покачал головой: уж не к дождю ли эти громкие песни, а? Либо к чему-нибудь другому, более значимому?
Чиновник обнялся с Бузовским, майор доброжелательно похлопал его по спине, будто любимую лошадь, приносящую в зубах золотые яйца… Слишком много значило это похлопывание по спине.
Таджики тем временем окружили Широкова, положили на землю пилу с крупной зубастой цепью и, задрав головы, чтобы получше видеть макушку дуба, начали что-то обсуждать. Жаль, что Широков не знал таджикского языка… Он покосился на таджиков, оглянулся. Рядом с дубом-гигантом росло еще несколько дубов, но по сравнению со старейшиной они были малыми детишками – не дубы, а дубки. Детсадовцы.
Растут эти деревья медленно, приживаются трудно. Неужели таджики получили приказ спилить их? У Широкова при мысли об этом даже заломило виски – проникла туда боль и осталась, не желая выбираться. Тьфу!
– Вы чего собираетесь делать, громодяне? – спросил он у таджиков.
– Ты нам это… мешаешь, – сказал ему один из пильщиков, рослый накачанный парень с жидкой курчавой порослью на подбородке – похоже, старший в бригаде.
Судя по глазам парня, он был готов спилить что угодно, лишь бы ему за это заплатили.
– Как это так… мешаешь? – Широков не выдержал, даже подбоченился – жест был хозяйским.
– Мы сейчас это… пилить будем, – сказал ему бригадир.
– Что будете пилить?
– Все!
– И этот дуб тоже? – Широков постучал носком сапога по основанию дуба, обтянутому прочной, от времени затвердевшей, как чугун корой.
– Да, – бригадир сплюнул через нижнюю губу, – его будем пилить первым.
– Он находится под охраной государства, – сказал Широков.
– Ничего не знаю. Мне приказано спилить – я спилю.
Широков передвинул кобуру пистолета на живот, предупредил таджика:
– Только попробуй!
У того в глазах зажглись опасные холодные огоньки, он аккуратно отступил от Широкова и что-то сказал своему помощнику – маленькому, лысому, в нарядной плисовой тюбетейке, надежно прикрывавшей голую макушку.
Помощник выкрикнул тонким сорочьим голосом: «Ага!» – и затопал кедами по тропке, ведущей к строящемуся зданию, только тонкие китайские штаны его зашуршали на бегу крахмально. Подбежал к Бузовскому, продолжавшему обниматься с чиновником, будто с родной мамой, прокричал что-то.
Бузовский выпрямился резко, словно получил удар кулаком в одно место. На солнце блеснули его крепкие зубы, Широков подумал, что человек этот перекусит кого угодно с легкостью необыкновенной, даже бегемота переполовинит и получит от «процесса», говоря горбачевским языком, удовольствие. Бузовский оставил чиновника и, круто развернувшись, зашагал к дубу, под которым находились таджики и Широков.
– Что тут происходит? – прокричал он издали, зыркнул на таджиков грозно. –