Послание с «того» света. Татьяна Окоменюк

      ISBN 978-5-4493-2658-4

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      Валентин Найденов

      – Динь-ди-линь! Динь-ди-линь! Динь-ди-линь! – заливался дверной звонок, грубо вырывая Найденова из объятий Морфея.

      Валентин сладко потянулся. Резкое возвращение на грешную землю в его намерения не входило, но кто-то продолжал настаивать на контакте.

      С трудом разлепив веки, он бросил взгляд на стену напротив. Там, прямо над плакатом с изречением Хемингуэя: «Что мешает писателю? Выпивка, женщины, деньги и честолюбие. А также отсутствие выпивки, женщин, денег и честолюбия» громко тикали китчевые самодельные часы, сооруженные из обычной деревянной иконы. Погнутые донельзя стрелки были вмонтированы аккурат в солнечное сплетение покровителя пчеловодов святого Амброзия. На них было одиннадцать утра с какими-то копейками.

      «Не спится же кому-то в ночь глухую, – психанул Найденов. – Не иначе, графоман Кузяма, чтоб он уже о косяк убился. А лучше – о стену. Бетонную. Хотя… Если он не с пустыми руками…».

      Последняя мысль подбросила Валентина с тахты, и он, не попав ногой в правый шлепанец, поплелся открывать в одном левом. По дороге бросил взгляд в зеркало, на котором розовым маркером написал неделю назад: «Другие не лучше!». Остановился, навел резкость. Увиденное оптимизма не добавило. В отражении на него пялился помоечный тип с костистым анемичным лицом, на котором выделялись мутные, глубоко запавшие глаза. Его прическа напоминала половую щетку после уборки сортира, а обнаженный торс навевал ассоциации с узниками Бухенвальда.

      Тяжело вздохнув, мужчина стер не актуальную на данный момент надпись и, взяв с полочки маркер, сделал новую: «Дарвин был прав!».

      Тем временем, визитер потерял остатки терпения и вместо звонка стал использовать нижнюю конечность: бах-бах-бах!

      – Что, лошара, трубы горят? – рявкнул Найденов в сторону двери. – Ща соседи вызовут правоохрЕнительные органы, узнаешь, как нарушать правила капиталистического общежития.

      – Это я-то лошара? Ах, ты ж вонючка подретузная! – раздался за дверью хриплый прокуренный голос. – Будут тебе щас и право-, и кривохрЕнители!

      Тут же в дверном замке стал проворачиваться ключ.

      Найденов покрылся холодным потом и, поддерживая рукой линялые тренировочные штаны, стремглав бросился в туалет. Закрывшись на крючок, перевел дух и стал прислушиваться к звукам, доносящимся из длинного полупустого коридора.

      Гул размеренных грузных шагов, сначала слабый, потом более отчетливый, затем и вовсе звучный, медленно приближался к туалетной двери.

      «Бух-бух-бух! Звяк-звяк-звяк!» – протопали мимо чьи-то тяжелые сапоги со шпорами.

      «Каменный гость» явился, – обреченно подумал Валентин. – Сейчас Командор пожмет мне руку и – досвидос всем…».

      – Эй, фрик! – раздался рядом все тот же голос. – У тебя че, сезонное обострение? С зелеными человечками в прядки играешь?

      Найденов затравленно оглянулся назад. В углу, рядом со сливным бачком, еще с зимы примостились лыжные палки. За неимением лучшего, их можно использовать как средство обороны.

      Дверь туалета задребезжала, крючок соскочил с петли, и, отброшенный открывающейся дверью, Валентин приземлился на унитаз.

      На пороге стояла хозяйка квартиры Варвара Павловна. Толстая, как дирижабль, и злая, как бультерьер. Она уже давно торговала шубами на барахолке в Коньково и отвыкла подбирать слова для выражения собственных эмоций.

      – Вот же чмо дегенератское! – сплюнула на пол толстуха. – Да если б у твоей печени были руки, они бы вылезли и задушили твою поганую глотку.

      – Вар… Вар… – обрадовался ей Найденов, – я ж не знал, что это вы. Сначала думал: Кузяма ломится на «интеллектуальную опохмелку», потом решил, что за мной пришла статуя Командора.

      Выщипанные в нитку брови женщины взметнулись вверх.

      – Чеееего? Памятник командира пришел?

      – Ну это… Шаги были такие… тяжелые: бах-бах-бах. И шпоры железные позвякивали.

      Варвара Павловна с трудом вывернула слоноподобную ступню и недоуменно уставилась на металлическую набойку на своем ботильоне.

      – Это сколько же надо уконтропупить, чтоб такое нагородить! – покачала она своей высокой укладкой, прозванной в народе «халой». – Вставай с очка, сынок. У тебя дама в гостях.

      Найденов вскочил на ноги и следом за хозяйкой потрусил в комнату. Относительно ее визита у него были самые нехорошие предчувствия.

      – Ууууу! – скривилась тетка, открывая балконную дверь, за которой обнаружился целый склад стеклотары. – Не по таланту пьете, молодой человек!

      – Пьянство, Варвар… Петр…

      – Павловна!

      – Ну да… это – не что иное, – Валентин поднял вверх перебинтованный носовым платком указательный палец, –