Послание с «того» света. Татьяна Окоменюк
как-то связано с этой визиткой. Точно связано.
Вот где он вчера нажрался? Денег уже неделю как нет, запаса бухла тоже. Остатки «Агдама» не в счет – там целых полпузыря осталось. А проснулся он в полной алкогольной прострации. Стало быть, где-то поили. Где? Так накушаться можно только на халяву.
Найденов лег на тахту и закрыл глаза. Подсознание выдало фантом такси. Следующая вспышка озарила лифт и выцарапанное на его стенке умозаключение: «Все – пидоры!», в которое он почему-то уткнулся носом. Потом промелькнула рассыпанная по лестничной клетке земля и растоптанный фикус соседки Карповны. Дальше – обрыв.
Он снова набрал номер Василия.
– Кузька, мы вчера с тобой вместе пили?
– Не знаю, Иваныч, что Вы принимаете от головы, но оно Вам не помогает. Я всегда говорил: лучше черная полоса, чем белая горячка…
– Ах, ты ж клизма недоделанная! – впал в ярость Найденов.
– Холоднокровней, Маня, вы не на работе, – подленько хихикнул поэт. – Отвечаю на вопрос: вчера мы с вами пили порознь, потому, как вы собирались на Лубянку.
– За… чем?
– Могу предположить, что решили самодонестись. Груз шпионажа в пользу Молдавии слишком давил на ваши хрупкие плечи.
– Точно! – радостно воскликнул Валентин и бросил трубку.
Вчера вечером он ездил в ресторан «Щит и меч», что на Большой Лубянке. Хотел у знакомого официанта денег перехватить и лоб в лоб столкнулся с бывшим одноклассником Генкой Орловым, отмечавшим там свое сорокалетие. Тот его и затащил за праздничный стол.
Сказать, что Валентин сильно упирался, было бы неправдой – на дурняк и уксус сладкий. Тем более, что питался он просто отвратительно, а тут: поросенок на блюде во весь свой рост, курица «Красный террор», манты «Тачанка с Востока», салат «Красная армия», «Барабулька, жаренная на апельсиновом соусе». А фирменный «Жульен в помидоре»? Это – что-то запредельное. А живая музыка под ледяную водочку? «Я прошу хоть не-на-долго…» или «С че-го начина-ется Ро-ди-на?». Обрыдаться же можно. После шестой «Вздрогнем!» такая волна патриотизма накатывает, что «сдайся враг, замри и ляг!». А после седьмой… После седьмой он уже слабо воспринимал действительность.
Вроде бы, он выплясывал матросскую джигу, и какая-то рыжуха сказала, что танцует он, как лягушка в миксере. Вроде, его кто-то боднул налысо стриженой головой. Вроде бы, Генка рассказывал что-то о последней встрече выпускников их класса. Сознание слабо, но еще фиксировало отдельные реплики: «Вадька Соколов до майора дослужился», «Ленька Земляникин в мэрии заседает», «Задорожный сидит за убийство по неосторожности», «Сеть аптек у меня… С нуля начинал… Вовремя понял: либо ты имеешь деньги, либо они тебя», «А Добровольская за богатого иностранца вышла, и теперь – не то княгиня, не то баронесса»…
Последнее сообщение его заинтересовало, но он так и не смог ничего прояснить –