Ходили мы походами (сборник). Селим Ялкут
месяцами не вылезал. В снегу ночевал. Ноги отморозил. Видел, в старой хронике показывают надписи на снарядах. Смерть фрицам. Это мои пацаны писали. А теперь мне фрицы ноги отмороженные лечат. И пенсию платят. Вот как жизнь повернула.
Ося сидел ухоженный, ладный, лоснился от немецкой еды, лосьонов, витаминов, бесплатного ухода. Даже не верилось, что где-то у него может болеть.
– Аркашу пригласи и считай, мы за войну квиты.
– Давай. – Согласился Ося. – Пусть запишет данные. Только учти, я с ногами не ходок. Ночлег предоставлю, а развлекайся сам.
– Я думаю, его это устроит. – Сказал отец.
– Ну, не смех. – Ося переменил тему. – Ты помнишь, как мы на собраниях ругались? Резолюции писали. Могли посадить друг друга. Запросто. Теперь ясно. А кто поверит?
– Я поверю. – Думал Аркадий с нежностью. – Козлы старые.
Ося выбирал крошки вокруг недоеденного торта. Осталась, видно, привычка, или уже немецкая аккуратность проявлялась, еще задерживал во рту, прежде, чем проглотить.
– Слишком много сахара. – Отметил. – Слишком.
– Я предупрежу девочек. – Сказал отец. Ветераны собирались на встречу с подругами молодости. – Они тебе сделают торт с перцем.
– Можно подумать, вся сладость жизни в этом торте. – Ося воздел руки. – Не обижайтесь, но я отвык.
Ося сдержал слово и спустя несколько месяцев из Германии пришло приглашение. Можно ехать. Аркадий занялся оформлением документов. С паспортом проблем не было, год назад он ездил туристом в Индию. Оставалось выправить визу и взять билет. Тут ему позвонили, Женский голос был низкий и хриплый, интригующий.
– Это архитектор У? С кем я говорю? Тогда у нас есть тема. По поводу ресторана, который вы строили.
Голос был с чуть заметным акцентом, заминками и полувопросительными интонациями, но акцентом, как бы наоборот, который появляется от разбавления прошлой родной речи нынешней. А, может быть, подделкой этого акцента с определенной целью, чтобы не приняли за русскую. Но голос рождал ощущение тайны, волновал, будто по другую сторону телефонного провода сидела сама Марлен Дитрих, покуривала длинную сигарету и покачивала красивой ногой. Аркадий подтянулся, не только мысленно, но и внешне, собрался и отвечал значительно, веско. Знакомые женщины хвалили его телефонный голос за мужественность.
– Да, я. Гостиница и ресторан мои. Если это те, что вы имеете в виду.
– Те, те… – успокоили в трубке. – Значит, я хочу с вами поговорить. Где вы предпочитаете? В ресторане или у меня в номере?
– Все равно. – Отвечал Аркадий. – Где вам удобно.
– Тогда в номере. – Женщина назвала одну из центральных гостиниц. – Я буду вас ждать.
Оставалось продумать сценарий. Впрочем, в отношениях с женщинами Аркадий полагался на доброе, гусарское вдохновение. И сейчас не видел оснований меняться. На следующий день он проследовал в гостиницу, держа в вытянутой руке алую гвоздику. На самом длинном стебле, который только смог найти. В этом был шик. Цветок был такой длины, что