Голубиная книга анархиста. Олег Ермаков
То есть – в правильном, раз было ощущение этого совпадения. Наверное, это и есть то, что называется судьбой. Это бегство по России от Обло-Лайя, кроличья свобода, река… Сейчас Вася был уверен, что Обло-Лаяй и есть Россия. Другой России не было никогда и не будет. И он мечтал только об одном: вырваться из ее тисков, перестать чувствовать на спине ее горячее дыхание, смыть ее песьи слюни. Хотя встреча с фермером и была каким-то прорывом, буквально прорехой света, которая однажды ему снилась. С кем-то вырыли яму, очень глубокую. Кажется, не просто копали, а что-то расчищали, искали, но так ничего и не нашли. Все поднялись по веревке, а он остался, сидел, оглядывался… и вдруг начал стучать в одну стенку, земля обваливалась, он взялся снова за лопату, решив углубиться в сторону, – и обнаружил небольшую камеру. Стены там были покрыты мозаикой. И ни окна, ни выхода… Внезапно что-то сверкнуло в стенке. Первая мысль: золото!.. Приблизился, наклонился. Это был свет, крошечная дырочка, прореха с игольное ушко, очень яркая.
И сейчас ему почудилось, что в это игольное ушко ярчайшего света и можно куда-то проникнуть!
Вася сидел сгорбившись, пытаясь разобраться в этих чувствах. Это было каким-то озарением… Или результатом гонки, страха, бессонницы, усталости…
Но здесь был какой-то поворот.
Где?
Вася оглядывался.
Нет, конечно. Наваждение. Бежать, бежать без оглядки. Ну а пока схорониться. Отлежаться. Вася высматривал лес. Но вокруг простирались поля. И только где-то далеко чернели щетиной леса. Встряхнувшись, Вася взялся за весла. А грести не было никаких сил. Но он греб. И река ему помогала все-таки. Весеннее течение было сильным. Мимо проплыло дерево. Вася греб и греб, тупо, усердно, не чуя уже рук. Болела спина, плечи выворачивались как будто. Шею сковало. Вася уже и не глядел вокруг… и увидел вдруг сполохи серебра и черни, разогнул спину, вытянул шею. Впереди прямо из воды вырастала березовая роща. Он направил лодку прямо туда. Лишь бы дотянуть. Вася уже не завидовал океанским одиночкам, безумным мореплавателям. Он был сыт по горло этой романтикой плаваний.
Лодка достигла рощи, сначала той, что отражалась в воде, и серебро это все заволновалось, закачалось. А потом уже лодка вошла и в настоящую рощу, поплыла прямо между берез, ткнулась в сук, затем напоролась на корягу, но – обошлось, вода не хлынула в лодку. Вася лавировал среди берез, отталкивался рукой от стволов, ломал ветки, Валя пригибалась, подавленно молча. Это было похоже на блуждание в лабиринте. Только лабиринт был березовый. Вася ненароком вспомнил крестики тех мужиков, про которых рассказывал фермер… Бедняга фермер. Его все прижимали и обдирали. А окончательно разорили те, кого он приютил. Как же так вышло?.. Вася и сам не знал. Да что уж теперь… Как говорится, снявши голову, о волосах не плачут. Или – плачут, но лишь здесь, в этих березовых лабиринтах.
Вася оглянулся назад, чтобы проверить, видна ли река. И не увидел большой воды. Так куда он пробирается? Может, кружит на месте. Где земля, где река?
И в этот миг раздалось грубое: «Кракх!» В вышине замелькали черные крылья, будто чернь берез