Алфавит грешника. Часть 1. Женщина, тюрьма и воля. Владимир Лузгин
край,
И с ним, крепясь, поплыл над стихшим лесом.
И улыбался, ясно почему –
Висела радуга над свежею отавой,
Но молния ударила ему
По пальцам, затекающим в суставах.
Обидно? Да. Так это ж не внове!
А он заплакал и, тряся струями,
Дождь побежал по скошенной траве,
Похрустывая стебельками.
«Зашипело и вот, за вагоном вагон…»
Зашипело и вот, за вагоном вагон,
На Кавказ покатились железные зыбки.
Полдень, солнце, апрель и пустынный перрон:
Ни цветка, ни руки, ни слезы, ни улыбки.
Видно, диктор не смог отыскать нужных слов,
Что пора на Чечню уходить эшелонам,
И захлопнулись двери на железный засов,
Если красный сменили зелёным.
Льётся водка рекою. В разгаре бура.
Анекдоты про чукчу и Вову.
Раз такая в Отчизне настала пора,
Мы на всё без раздумий готовы.
Никого не кляня – ни властей, ни народ,
Знаем: сдадены карты – по чистой, вслепую,
И вернутся домой те, кому повезет,
И останутся жить, ни о чём не тоскуя.
А чего им: любой, вроде, сыт и здоров,
И лишен до конца бесполезных иллюзий,
Что сегодня ему до далёких краёв, –
Где в положенный срок батальоны разгрузят.
Терек буйствует там и растёт барбарис.
Ну и главное: там, директивам согласно,
Бородатые горцы с пацанами сошлись
И мешают зелёное с красным.
Потому и ползут за вагоном вагон –
По железным полозьям железные зыбки.
Полдень, солнце, апрель и пустынный перрон:
Ни цветка, ни руки, ни слезы, ни улыбки.
«Звенит капели телефонный зуммер…»
Звенит капели телефонный зуммер,
Апрельским утром под окном опять!
Но не спешите, я ещё не умер,
И дай мне бог, чего он хочет дать.
Пускай врачу из скорой показалось,
Что не смогу без шприца и микстур
Перенести уже такую малость,
Как перепад ночных температур.
Ату его, он действует по схемам,
Изложенным в студенчестве ему,
Тогда как мне известна эта тема
По сердцу дорогому моему.
Моя болезнь прописана природой,
Процентов где-то восемьдесят пять,
А остальное – водка, нервы, годы
И то, что не могу тебя обнять.
Так и живу, не в силах повиниться,
Сколь ни хочу гордыню победить,
На свете этом одинокой птицей,
Которой проще каркать и вредить.
Тем более, чего там мне осталось –
Туман стихов да блеск клавиатур,
Когда играет роль такая малость,
Как перепад ночных температур.
«Здравствуй, бархатное утро!..»
Здравствуй, бархатное утро!
Значит, снова ночь прошла
И в серебряные росы сконденсировалась мгла.
Здравствуй, солнце!
Звёздной