Незнакомка из Уайлдфелл-Холла. Энн Бронте
где крепкая черная кобыла тащила каток.
– Нет-нет, Артур, это слишком далеко, – возразила маменька.
Но я пообещал вернуть мальчика в целости и сохранности, прокатив раз-другой по лугу туда и обратно, и, взглянув на горящее от нетерпения детское личико, она улыбнулась и дала согласие. Такого еще не бывало, чтобы миссис Грэхем позволила мне увести от нее сына аж до середины поля!
Восседая на своем чудовищном коне, как на троне, и торжественно шествуя взад-вперед по широкому полю, мальчуган казался воплощением тихого ликования, довольства и восторга. Вскоре, однако, пришло время спешиваться, но, когда я привел бравого наездника к матери, особой радости она не проявила, словно ей было неприятно, что я провел с ним так много времени. Альбом был закрыт, и, вероятно, она уже несколько минут в нетерпении ожидала нашего возвращения.
– Пора домой, – сказала она и хотела было со мной попрощаться, но, коль скоро у меня такого желания не возникло, я вызвался проводить ее до середины холма.
По дороге миссис Грэхем заметно повеселела, стала дружелюбнее, и я ощутил прилив счастья, но, как только впереди показался унылый старый дом, она остановилась и на полуслове повернулась ко мне, словно полагала, что дальше я не пойду, что разговор будет закончен здесь и мы расстанемся. Да и на самом деле пора было прощаться, ибо холодный ясный вечер быстро клонился к ночи, солнце уже зашло и на бледно-сером небосводе явственно проступила ущербная луна. Но чувство, близкое к состраданию, приковало меня к месту. Тяжело было оставлять ее в этом пустом, неуютном доме. Я снова взглянул на него. Безмолвный и мрачный, он хмуро высился впереди. В нижних окнах одного крыла тускло мерцал красноватый свет, остальные были погружены во тьму или зияли глухими черными провалами, лишенные и стекол, и рам.
– Вам не кажется, что это богом забытое место не слишком подходит для жилья? – спросил я после нескольких минут раздумья.
– Иногда, – ответила она. – Особенно зимними вечерами, когда Артур уже спит, а я сижу одна, слушая, как студеный ветер воет за окном и стонет в разрушенных старых комнатах, и ни книги, ни занятия не помогают избавиться от гнетущих мыслей и дурных предчувствий, которые меня одолевают… хотя я понимаю, что глупо поддаваться этой слабости. Если Рейчел довольна такой жизнью, то и мне грех жаловаться. Да я и за это пристанище бесконечно благодарна, раз уж оно мне досталось. Благо, пока хоть такое есть.
Последние слова были произнесены вполголоса, словно предназначались не столько собеседнику, сколько себе самой. Затем она попрощалась и пошла к дому.
Не пройдя и сотни шагов, я заметил мистера Лоуренса, который верхом на своем сереньком пони поднимался по ухабистой дороге, ведущей к вершине холма. Я немного отклонился от своего маршрута, дабы с ним пообщаться, так как мы давно не виделись.
– Не с миссис ли Грэхем вы только что говорили? – спросил он после обмена приветствиями.
– Да, с ней.
– Хм! Так я и думал. –