На освещенном снегу. Юлюс Келерас

      если бы ты закрыла глаза и пошла, вытянув руки вперед,

      против течения, – камни на дне Вильняле, даже зимой,

      были бы круглыми, как теплые шарики из резины

      бог его знает, о чем тосковала бы, если б застывшие

      лепестки сияли в снежной волне, заметающей фонари

      по колено, под эхо собачьего лая из загробного мира

      скажи, какой ключ подошел бы твоей нестареющей

      скважине, твоим ресницам, чутким кончикам твоих

      пальцев, которые не загрубели ни в дожде, ни в аду, ни в наглухо

      запертых комнатах, где никогда от любви не бросались с моста

      скажи, каков твой камень, какова твоя вера,

      когда груди, касаясь реки, отражаясь в течении

      будто зори, бесплодно мечутся, а четыре головы ветра

      без усилия позволяют забыть удовольствия юного сада

      скажи, кто будет следующим, кого ты соблазнишь, кого сведешь

      с пути, с ума, нагадаешь дождь или засуху, обвенчаешь

      со всё прибывающим, необратимым морем, с жаждой

      в крови, с шеей, зацелованной опухшими, искусанными губами

      скажи, разбиваясь о поцелуй, о риф, ибо он будет последним,

      повторяющимся: красный, пробитый, текущий, бормочущий

      всё те же слова бесконечности, всё тех же увечных улиток —

      через тернии, ледники, загрязненные воды – ползущих

      иногда мне кажется, что твоя душа осталась в тумане,

      что она бродит в поисках выхода, мокнет в траве

      до колена, иногда нарочно ушибаясь о камни

      иногда отчаянно бросается бежать, заслышав

      колокольчик коровы, а иногда замолкает – и никому,

      даже облаку, из нее не вытянуть словб

      слышу, как ее преследует собственное имя,

      звук своих же шагов, перебирающий молодую

      пенистую траву, доводящий до обморока

      иногда мне кажется, что она не движется, а стоит

      как вкопанная, а туман – ее парус, рассекающий

      полные страстей темные лесные массивы

      твоя душа так чиста, что полупрозрачна в сумерках:

      случается, синее лезвие утра ее не находит,

      да так и пропадает за горизонтом

      – кто рисовал эти природные виды? – спрашивает она.

      – кто владеет реками, увлажняющими наш берег?

      – есть ли что-то, кроме меня, чего ты не видишь?

      иногда она начинает преследовать молодую косулю,

      а иногда притворяется юной, только что давшей обет

      // монахиней, задолго до встречи с Господом

      случается, твоя душа начинает суетиться и лгать,

      неудачно хитрить или предлагать за бесценок

      прохожим