Ты поймешь, когда повзрослеешь. Виржини Гримальди
Марин казалась полной противоположностью моему жилищу. На диване и кровати лежали покрывала веселой расцветки. На стенах висели фотографии довольных и смеющихся людей – некоторые корчили забавные рожицы, другие обнимались. Тут же были фото самой хозяйки с выпяченными вперед губками (сейчас такой способ позирования называют дакфейсом – утиным лицом). На столе валялись номера американского еженедельника о жизни знаменитостей «People», а в воздухе витал едкий запах.
– Садись, – крикнула Марин из кухни. – У меня тут дел на пару минут. Скажи, тебе здесь нравится?
– Пока не знаю… Честно скажу: думала, будет хуже.
– Ты меня удивляешь! А что ты надеялась встретить в доме престарелых? Кажется, раньше ты пахала в клинике по перекройке внешности? Разве это можно сравнить с нашей работой…
Я засмеялась.
– А что до меня, то я довольна, – почти прокричала Марин, пытаясь перекрыть звон посуды. – Я приехала сюда в восемнадцать лет и не думала оставаться здесь надолго. Но вот уже пять лет, как тружусь тут не покладая рук. Они такие симпатичные, наши бабули и дедули из «Тамариска». И коллеги тоже.
– Да уж. Во всяком случае, в чувстве юмора им не откажешь. Ты в курсе, что они мне устроили?
– Конечно! Здесь такая традиция. Я пришла на работу в августе, так что в этом испытании не было ничего сложного. И тогда они изменили тест на прочность. Сделали нечто вроде кондитерского цеха и главным дегустатором, якобы по жребию, выбрали меня. У них у всех на лицах было написано искреннее разочарование, и я всерьез поверила, что мне выпал редкий шанс. Не могу тебе описать, как я радовалась, поднося ложку ко рту… Потом два дня я вообще ничего не могла проглотить, потому что они нафаршировали кексы хариссой[5]. Держи, это должно помочь, – сказала она, протягивая мне большую дымящуюся кружку.
– Это что?
– Грог. У меня не было рома, и я использовала текилу, мне кажется, нет большой разницы. Я и себе приготовила такой же, чтобы составить тебе компанию.
Я сжала чашку в руках: пахнет хорошо. Я не слишком уверена в эффективности текилы для такого случая, но мед и лимон совершенно точно облегчают боль.
После четырех грогов за два часа я знала жизнь Марин как свои пять пальцев.
Когда ей исполнилось семнадцать лет, родители увезли ее с собой в отпуск в Биарриц, хотя ей хотелось остаться в Страсбурге с подружками. Она компенсировала свое нежелание находиться здесь тем, что каждый день после полудня валялась на пляже, уткнувшись в глянцевые журналы. На пятый день, подняв взгляд от журналов, она заметила одного спасателя и решила, что он мог бы скрасить ее пребывание здесь. Короче говоря:
«Ты бы только видела его кубики… Только мокрый купальник охлаждал мой пыл».
С этого момента Марин чего только не делала, чтобы привлечь его внимание. Она плавала возле буйка, на котором он восседал, вступала в море как балерина на сцене, и у нее перехватывало дыхание, когда он на нее смотрел. Она предприняла несколько далеких заплывов, надеясь, что его свисток
Острый пастообразный соус красного цвета из перца чили и чеснока с добавлением кориандра, зиры, соли и оливкового масла. Распространен в кухнях магрибских стран и в Европе. (Прим. перев.)