Ты поймешь, когда повзрослеешь. Виржини Гримальди
завтра у нас день Белых медведей, ты присоединишься к нам? – спросил Грег, подливая себе вина.
– Белых медведей? А что это такое?
– Это название группы наших пансионеров. Раз в месяц в любое время года мы отправляемся искупаться в океане.
Не верю своим ушам: они что, с ума сошли?
– Мне тоже надо будет искупаться?
– Да, если ты пойдешь с нами!
Новые коллеги вопросительно уставились на меня. Все ясно: они проверяют меня на прочность, садисты. Если я откажусь, они решат, что я смалодушничала или еще хуже – что я погрязшая в высокомерии снобка, которая отказывается разделить с ними общие развлечения. Но если я соглашусь, то превращусь в сосульку. Выбор был непрост.
– Я с радостью присоединюсь к вам!
Понятия не имею, кто произнес эти слова, но мне показалось, что я узнала свой голос. Что ж, если собственное тело считает возможным изменять мне, то о чувстве собственного достоинства и говорить не приходится.
Можно было бы, наверное, выбрать более ясный день, чтобы солнце хотя бы на несколько градусов прогрело воздух. Но им это не пришло в голову. Было девять часов утра, и стоял такой холод, что зуб на зуб не попадал. А в это время компания умалишенных, к которой принадлежала и я, собиралась совершить заплыв в Атлантическом океане.
С момента моего приезда в Биарриц я каждую свободную минуту думала, правильно ли было бросить все в Париже и поселиться здесь. Но этим утром, стоя по щиколотку в ледяном песке, в своем самом закрытом купальнике – единственной защите от порывов ветра, – дрожа от холода как осиновый лист, я уже не задавала себе подобных вопросов. Отныне у меня не было сомнений в том, что я тронулась умом. Что-то сломалось у меня в голове, что-то пошло не так, сбилась какая-то программа, отвинтился винтик, произошла разбалансировка, породившая бредовые идеи. Короче говоря, к работе моего мозга можно применить любые слова, означающие дефект или поломку.
– Все готовы?
Грег подошел к воде. По пятам за ним двигались семь почти прозрачных силуэтов. Густав оставил свои ходунки в нескольких метрах от мокрого песка, «Мисс Бабушка» и в эту минуту не рассталась со своим шарфом, Луиза втянула живот, Элизабет и Пьер держали друг друга за руки, Жюль семенил в трусах в горошек, а Арлетта вытянула руки вперед. Я плелась за ними, умоляя высшие силы, чтобы какое-нибудь внезапное событие помешало всем нам погрузиться в пучину ледяных волн. Ураган, буря, белая акула, нашествие крабов, зомби – все что угодно, лишь бы судьба меня пощадила. Я хорошо знаю свое тело, оно не выдержит такого испытания, тем более что я привыкла принимать обжигающе горячий душ. Мой организм не поймет, что произошло, и устроит бунт.
– Встаньте все в одну линию! – продолжал мой палач. – Джулия, ты с нами впервые, поэтому я объясню тебе правила. Я считаю до трех, и на счет «три» все бегут к океану. Последний добежавший считается проигравшим и платит штраф. Готовы?
О нет, Грег, подожди, мне кажется, я забыла в комнате одну очень важную вещь, я должна обязательно вернуться за ней, без нее мне не жить, потому что эта вещь