я[block)o. Алексей Владимирович Баев
подумать не мог, что ты настолько очеловечишься. Нда… Если б не та чертова булавка!
Он вновь смолк.
– Верно. Булавка… Я, кстати, её сохранил, – негромко произнёс Кошкинд, доставая из внутреннего кармана маленький сверточек и кладя его перед Виктором. – Пусть был тогда мал, но сразу догадался, что послужило причиной смерти Жюля.
– Хм. Очень интересно… Взгляну? Можно? – спросил Стрельников, уже протянув руку к свёртку.
– Извольте, – пожал плечами Кошкинд. – Но вы ж помните, что это небезопасно?
– Спасибо за предупреждение, – саркастически улыбнулся генерал. – Я пом…
Слово застыло на кончике языка. Новый секрет сработал, легонько ужалив Виктора в палец. Он поднял на Кошкинда глаза, в которых читался… Нет, не испуг. Скорее, недоумение. Самуил улыбался. Правда, совсем невесело.
– Вы ж сами только что говорили про месть до последнего, – полушепотом произнес он. Вот и… А знаете, генерал, нам с вами действительно среди людей не место. Они сами разберутся, как им жить. Пламя, не пламя… Им-то есть дело до нашей с вами природы? Да, вы правы. Я очеловечился… Немножко. И если вас это утешит, мне искренне жаль, что генерала Стрельникова совсем скоро не станет. Бродить по Земле без цели – невероятная скука. Даже не знаю, как я с этим справлюсь… Сожалею, что вы тогда меня просто использовали. Честно… Прощайте.
Кошкинд поднялся из кресла и шаткой походкой пошел к выходу. Теперешний яд был попроще того, старого, с помощью которого лишился жизни бедняга Жюль. Этот действовал гораздо быстрее. В общем, Виктор Стрельников тяжело дышал ещё минуты две. Или три…
Вечером того же дня, выйдя из дома за продуктами, потерявший бдительность Кошкинд пересекал по диагонали проезжую часть. И чуть не попал в глупейшее ДТП. Какой-то длинный красный автомобиль с яркой девицей за рулём вылетел на всех парах из подворотни и резко затормозил перед вздрогнувшим Самуилом.
– Дед, да ты с ума сошёл! Охренел?! Жить надоело?! – заорала перепуганная водительница, выскочив из машины.
– Кто дед? – удивился Кошкинд, пожал плечами и, обернувшись на полусогнутых, загляделся в зеркало витринного стекла нового универсама.
На него из-под седых кустистых бровей бесцветными, обрамленными в сетку морщин глазами смотрел сутулый дряхлый старец. Как только на ногах держится? В гроб давно пора, а он…
– Дед? Ты чего, пердун старый? Эй! Не умирай-ка, слышь?… Алло, скорая!
Звездопад Эпохи Перемен
Вопреки множеству досужих утверждений, самым романтичным в году месяцем является вовсе не апрель, когда растаявший в холодные грязные лужи снег элементарно мешает передвигаться по улицам и грозит рецидивом зимних инфлюэнц, звонкоголосые коты, тихие старшеклассники и избавившиеся от застенчивости студенты младших курсов сходят с ума от проснувшегося либидо, а у психически нестабильной части народонаселения начинается период сезонного обострения. Место романтичнейшего месяца ныне по праву занимает август.