Щит земли русской. Владимир Буртовой
коня навстречу печенегам, за ним последовали уцелевшие дружинники. Услышал, как подскакали и встали обок Тур и Микула, впереди остальных. Встали молча, слов они не говорили друг другу. Много их уже было сказано за долгую жизнь в трудных походах и за бражным столом, когда случалось собраться у князя Владимира в просторной гриднице[30].
Рванулись было печенеги вверх от излучины реки, по дороге к воротам, да русичи заступили им узкую дорогу. Злобный визг повис и закрутился на месте схватки. Но Славич и его товарищи бились молча: берегли дыхание. Падали обок Славича верные товарищи, но каждый, уходя из жизни, уносил с собой две, а то и три печенежские жизни. Вот их уже и десять человек всего за спиной… Звенит сталь, вздрагивает голова от тяжелых ударов мечей о шелом, легкий туман застилает глаза, мешает разглядеть очередного печенега, летящего с выставленным длинным копьем.
Горько Славичу терять друзей, о них теперь его забота, не о себе. Задыхаясь от натуги, машет тяжелым мечом и кричит:
– Тур! Микула! Уходите… Уходите за Ирпень, я прикрою вас!
Ближние печенеги отхлынули разом, как обессиленная волна от гранитного утеса. Но вторая волна оказалась сильнее первой. Выставили находники копья и кинулись вперед. Славич снова сумел отбить копье, нацеленное в грудь, и ударом снизу, под щит, свалил печенега. Но слева протяжно охнул Микула и тяжело упал с коня: испил чашу жизни до последнего глотка! Острой болью отозвалась смерть товарища, который не один раз прежде прикрывал его в сечах своим щитом, а то и грудью. Снова крикнул Туру, чтоб уходил, а сам отбивает находников уже с трех сторон. Звенит вражья сталь о щит, о шелом, тело совсем не чувствует боли. Но держится Славич, пока кольчуга держит удары. На три взмаха врагов отвечает одним, зато страшным. Сквозь крики, сквозь звон стали услышал за спиной голос Тура:
– Не уйти нам, Славич! Крепость закрывает ворота. Печенегов со стены стрелами отбили.
– Ну и славно! – Славич снова взмахнул мечом.
Но тяжелый удар в спину поразил Славича: не выдержала кольчуга – разошлась и пропустила жало вражьего копья. Взвился серый конь на дыбы, пронзенный сразу несколькими копьями, рухнул на землю, телом закрыв мертвого хозяина. А рядом, выронив длинную палицу, под ударами мечей – без стона – опустился на вспаханную копытами землю Тур.
Хищными воронами покружились печенеги над павшими русичами, потом, словно вспомнив, зачем явились под стены Белгорода, ударили коней и пустились наметом вверх от места сечи, к городским воротам.
Но копьем стену не порушить. Город ощетинился, изготовился к смертной схватке, встретил находников меткими стрелами, и потекла печенежская конница вдоль вала, как обтекает речная вода, выйдя из берегов, встретившийся на пути крутобокий холм. А впереди пыльного войска на белом коне красовался князь Анбал, гордый тем, что его полк загнал русичей за городские стены.
Дым вражеских костров
Нагнано-то силы много множество, Как
Гридница – комната для воинов – гридней.