Мария Стюарт. Стефан Цвейг
может длиться ровно до тех пор, пока обе они не замужем и одна – просто королева Англии, а другая – просто королева Шотландии; если же вес сместится, одна из них станет могущественнее и победит. Но одна гордость решительно противостоит другой, никто из них не желает уступать, так что решить этот ужасный, запутанный спор может лишь борьба не на жизнь, а на смерть.
Для этой роскошно обставленной пьесы о поединке двух сестер история выбрала двух величайших противниц. Обе они, и Мария Стюарт, и Елизавета, обладают особыми, неповторимыми дарами. Рядом с их энергичными фигурами другие монархи того времени – монашески угрюмый Филипп II Испанский, по-детски капризный Карл IX Французский, незначительный Фердинанд Австрийский – кажутся плоскими статистами; ни один из них даже не приблизился к высокому духовному уровню, на котором встретились эти две необыкновенные женщины. Обе умны – и ум их лишь изредка затмевают женские капризы и страсти, обе чрезвычайно честолюбивы, обе с ранней юности готовились к своей особенной роли. Обе они многоопытны в искусстве внешнего представительства, обе обладают культурой на высоком уровне этой эпохи гуманизма. Обе они наряду с родным языком бегло говорят на латыни, по-французски, по-итальянски – Елизавета, ко всему прочему, еще и по-гречески; письма обеих отличаются пластичной экспрессивностью, значительно превышающей умение их лучших министров, и язык Елизаветы несравнимо ярче и образнее, чем язык ее умного государственного секретаря Сесила, у Марии Стюарт – отточеннее и своеобразнее, нежели дипломатический до мозга костей язык Мейтленда и Меррея. Интеллект, понимание искусства, стиль жизни обеих легко прошел бы проверку самых суровых судей, и если Елизавету восхищают Шекспир и Бен Джонсон, то Марию Стюарт – Ронсар и Дю Белле. Однако этим высоким уровнем культуры и ограничивается все сходство двух женщин; тем ярче кажется внутреннее противоречие, которое с самого начала отчетливо видели и описывали поэты.
Это противоречие настолько всеобъемлюще, что его с геометрической точностью выражают даже линии жизни. Решающее различие: Елизавете трудно поначалу, Марии Стюарт – в конце. Счастье и власть Марии Стюарт растут легко, они ярки и светлы, как Венера в рассветном небе; рожденная королевой, она еще в детстве была во второй раз помазана на царствование. И так же резко и неожиданно происходит ее падение. Ее судьба сосредоточена в двух-трех отдельных катастрофах, то есть обретает совершенно драматическую форму, в то время как возвышение Елизаветы происходит постепенно и неуклонно (а поэтому ей подходит лишь пространное эпическое повествование). Ей ничего не дается просто так, с легкой руки Господа. В детстве объявленная бастардом, брошенная в Тауэр собственной сестрой, слышавшая в свой адрес угрозу смертной казни, эта женщина была вынуждена бороться за собственное существование и то, что ее будут терпеть, при помощи хитрости и рано развившегося искусства дипломатии. Марии Стюарт с самого начала было даровано достоинство, Елизавета добыла его собственным