Иди на мой голос. Эл Ригби
знак слуге, и оба вышли из комнаты. Правда, снаружи повернулся ключ, но уже отсутствие вооруженного Амира и наличие собственного револьвера несколько успокаивали и обнадеживали: возможно, я не буду убит. Или, по крайней мере, успею помолиться.
Рана успела поджить – везде, кроме участка почти сразу под мощной грудной клеткой. Я не накладывал швов на такие серьезные повреждения уже долгое время, но не без удивления понял, что мои руки помнят, как нужно это делать, лучше меня самого. Вскоре я закончил и еще раз внимательно осмотрел рану. Все было в порядке.
Время, отведенное незнакомцем, явно не кончилось: он все не приходил. Я огляделся. Комната казалась обычной, из посторонних вещей – только стопка газет и маленькая музыкальная шкатулка на краю стола. Я не привык лезть в чужие дела, но тут у меня возникло желание осмотреться внимательнее. Пошарить в ящиках, заглянуть в шкаф, хотя бы открыть шкатулку. Мне было интересно, кто скрывался под капюшоном. Передряга могла кончиться скверно. Но мои размышления нарушил слабый стон.
Раненый пришел в себя. Это удивило меня; обычно действие медицинского эфира длилось намного дольше. Впрочем, я мог и предугадать, что выносливый организм рыжего незнакомца справится быстрее.
– Не шевелитесь, – прошептал я, придерживая мощные смуглые плечи, на которых виднелись еще три шрама и россыпи темных веснушек. – И все будет хорошо. Как вас зовут?
– Томас, – хрипло, почти не разжимая губ, ответил раненый.
– Артур, – представился я, невольно снова отмечая, что у него необычные глаза – светлые и холодные, как у… тигра, пожалуй, а может, у орла.
– Вы тоже друг… Моцарта?
– Чей, простите? – удивленно уточнил я.
Рука слабо шевельнулась и указала на дверь.
– А-а-а. – Поняв, что эфир все же действует и вызвал у раненого бред, я покачал головой. – Нет, он просто позвал меня, чтобы я вам помог. Я живу по соседству.
Томас снова измученно закрыл глаза, и я отстранился. Дверь приоткрылась. Хозяин появился в комнате; подойдя, он крепко пожал мне руку.
– Моей благодарности просто нет предела.
– Это моя работа, – отозвался я и зачем-то добавил: – мистер Моцарт.
Он, видимо, удивленный, дернулся, едва не опрокинув стоявший на стуле сосуд с водой, но почти сразу бодро рассмеялся.
– Ах да. Дружеская шутка, прилипла ко мне из-за роста. Сколько я вам должен?
– Не надо. – Я покачал головой. – У меня лишь одна просьба.
– Все, что угодно.
«Снимите капюшон», – хотел сказать я, но сказал другое:
– Когда опасность минует, напишите, как себя чувствует ваш друг. Вот сюда. – Я вынул карандаш из кармана и чиркнул адрес на обрывке газеты. – Нескольких строк будет достаточно. Теперь, надеюсь, я могу идти?
– Конечно, – ответил он. – Счастливого возвращения домой, мистер Сальваторе.
Я вернулся к себе и, не раздеваясь, рухнул на кровать. Ночь я проспал как убитый, а утром оказалось, что постояльцы из крайней комнаты уже отбыли: дверь была распахнута,