Статуэтка. Сокровища чжурчжэней. Михаил Соболев
Это честная победа.
– Ата ина! Би си гиамаваи букталидзамиэ! (Не подходите к нам! Я тебе кости сломаю!) – говорит таежник. Не понимаю, но чувствую угрозу.
– Не дам её избивать, – говорю и становлюсь в бойцовскую стойку.
Взмаха удара ноги не вижу, но всю «его прелесть» чувствует грудь. Отлетаю и падаю возле девушки. Превозмогая боль, поднимаюсь, загородив собой девушку, сжимаю кулаки, встаю в боевую стойку.
Дед скептически оценивает стойку и резко машет рукой. Клянусь, что до него расстояние метра два и никак не достать рукой. В живот словно врезается пудовая гиря, снова падаю рядом с девушкой.
Дед хохочет, грозит девушке пальцем: «Йэухи-дэ эдзи нгэнэ! Дзугдиду тэйэ! (Никуда не ходи! Сиди дома!)» – уходит в дом.
Морщась от боли, поворачиваюь к девушке. Та, как контуженная, трясет головой, пытаясь прийти в себя. Беру её за руку, шепчу: «Ань, прости меня. Я виноват». Таежница вздрагивает от прикосновения, отрешенно смотрит.
– Дед сказал, я виновата, – бормочет.
– Ты? – изумляюсь. – С чего вдруг?
– Я спровоцировала. Показала силу. Это запрещено. Вот и получила наказание. Давно дед так не сердился.
– Да, суровый дед, – соглашаюсь, поднимаюсь, помогаю ей подняться. – Признаюсь, ты меня уделала. Победила! Молодец!
– Тоже великое признание, – хмыкает, поправляя прическу. – Я опаснее большинства бойцов, но мне нельзя навыки демонстрировать, разве что в безвыходной ситуации. Дед тренировал с детства.
– То есть тебя победить никто не может?
– Почему? – удивляется. – Есть бойцы и сильнее. Против Мастера долго не продержусь. Видел, как дед отшлепал?
– Я на речку пойду, умоюсь, – говорю. – Повалялся на земле, хочу очиститься.
– Я принесу чистую одежду. Эту постираю. Я, как девочка, решила доказать, какая сильная.
– Ты сильная, – соглашаюсь. – И очень красивая, только лицо испачкалось.
– Где? – пытается провести рукой по лицу. Стираю ладонью комочки земли с щеки. Она не отталкивает руку, смотрит на мою испачканную ладонь и говорит: «Асаса. (Спасибо)».
Иду по знакомой тропинке к реке. Жужа бежит следом.
Пока иду, память вытаскивает из закромов воспоминания о поединке, выражение лица внучки Шамана. Я – нормальный мужик и адекватно реагирую на женщин, но в этой девушке чувствую что-то первобытное, что пробуждает древние инстинкты.
На речке раздеваюсь и, сжав зубы, захожу в холодную воду и, ныряю. Вынырнув, ору от холода и облегчения. Замираю от удивления. На берегу раздевается девушка.
– Чё пялишься? – беззлобно упрекает таежница, встретившись с оценивающим взглядом. – Что, ни разу голую девку не видел? Вот чистая одежда. Переодевайся.
Молча выхожу из воды, стараясь не дрожать, а она, наоборот, без криков и оханий окунается в холодную воду. На берегу, чтобы не замерзнуть, растираюсь полотенцем. Повернувшись, замираю, увидев, как обнаженная девушка, не спеша, выходит из воды. Выходит, смотрит на меня и не отводит взгляд. Не могу оторвать взгляд