Механика вечности. Евгений Прошкин
я знал этого проклятого Хоботкова – я же утром читал о нем в собственной рукописи. «Теория вероятности плюс ловкость рук». Лихая формулировка Мефодия-старшего вдруг перестала мне нравиться.
– Да если б только фамилия! Мне что, жалко? Чеши Хоботкова в хвост и в гриву, от него не убудет! Но ты же у меня всё начало передрал.
– Начало чего?
– Не знаю еще. Вернулся я тогда из редакции и настрочил пару страниц. Думал, сгодятся куда-нибудь. Теперь вижу: сгодились.
– Саша, посмотри на папку, она рвется. Я ее еле тащил, что мне твои две страницы?
– Это правда. У меня было только начало, и то набросок, а у тебя уже роман готов. Но сцену на чердаке я помню до последнего слова. Хочешь скажу, что там дальше будет? Хоботков допьет остатки одеколона, потом споткнется и упадет. Еще там есть такое: горки голубиного помета он сравнит со сталагмитами. Ну что, проверим?
Вырывая друг у друга папку, мы принялись просматривать текст, и чем дальше я читал, тем большую испытывал тревогу. Когда я нашел то место, где герой давится лосьоном после бритья, сомнений уже не оставалось: будет там и про помет, и про всё прочее. Я выпустил листы из рук. Сейчас Кнут отыщет упоминание о сталагмитах, и тогда я провалюсь сквозь землю.
Шурик продолжал читать, снова и снова переворачивая страницы. Я глянул через его плечо: сцена на чердаке давно закончилась. Кнутовский оторвался от романа и отрешенно уставился на стену.
– Начало ты спер у меня, сомнений нет. Но я думал, ты его механически вставил в свою вещь, а у тебя всё развивается естественно. Такое впечатление, что роман ты написал за неделю.
– Послушай, мы с тобой не вчера познакомились. Неужели я способен на такую подлянку? Не видел я твоих черновиков, чем хочешь поклянусь!
– А как же тогда всё это объяснить?
– Ума не приложу. Мистика, да и только.
– Начало, между прочим, ничего. Нет, я не про чердак, а про то, что идет дальше. У меня этого не было… Но как же ты мог, Мишка? – спросил он с горечью. – Я бы тебе сам отдал, если б ты попросил.
– Ну не брал я!
– Ладно, будем считать совпадением. Тебе куда, в «Реку»? Давай, а то опоздаешь.
Кнут развернулся и не прощаясь направился к выходу. Я долго смотрел ему в спину, пока он не затерялся в толпе пассажиров, высыпавших из подошедшего поезда.
И зачем я показал рукопись? Могу я хоть раз поступить так, как хочется мне, а не как от меня требуют?
Зато теперь я знал, что спросить у Мефодия. Неужели на старости лет я опущусь до такого? Хотя… на чужих черновиках долго не протянешь, имени на них не сделаешь. Может, Кнут действительно презентовал мне свой никчемный отрывок? У него он валялся крошечным файлом в забытой директории, а я заставил его ожить. Но теперь эпизод на чердаке выйдет вместе с моим романом до того, как Шурка мне его подарил. Что это, если не кража?
Сегодня меня дважды назвали вором. Загадочный миллионер Куцапов, ногой открывающий двери на Петровке, и Кнут. Никакой связи. Ну и не надо. Пускай над этим Фёдорыч голову ломает, ему по должности положено.