Механика вечности. Евгений Прошкин
занавеску – Алёна даже не попыталась прикрыться. Чёрт, да она же моя жена! Видно, я и правда спятил. Я торопливо сбросил Мишины тряпки и встал под горячую струю рядом с Алёной.
– Кажется, ты задумал что-то нехорошее.
– Хорошее.
Она уже намылилась, и мои руки легко скользили по ее гладкой коже. Только сейчас я понял, что моя жена была еще очень молодой женщиной, и ей вряд ли хватало того, что мог дать Миша-младший.
Алёна выдавила на ладонь большую каплю шампуня и сказала:
– Прогулка пошла тебе на пользу. Гуляй почаще.
«Хоботков открыл глаза и долго не мог вспомнить, где он находится. Луч света, протиснувшийся сквозь дыру в кровле, золотил витающую в воздухе пыль и согревал коленку. Дождя на улице слышно не было, но черные стропила сочились влагой. Они плакали по Хоботкову».
Так начинался роман «Ничего, кроме счастья». Я машинально проглотил еще два абзаца, потом всё же оторвался и с неохотой убрал лист в папку. Дипломат с рукописями весил килограмм десять. Ничего, своя ноша не тянет. Я проверил карманы: машинка, дискеты, ключи, тетрадь.
Я снова покидал эту квартиру, теперь уже навсегда. Возникло желание повыдергивать из розеток телевизор, компьютер и прочую технику, но делать этого я, конечно, не стал – вечером придет с работы Алёна, да и младшенький скоро притащится. Только бы он не смотался от Люсьен раньше времени, ведь нам еще нужно переодеться. Я прикинул, в каком состоянии находятся мои носки, и решил, что вернусь в две тысячи шестой год в кроссовках на босу ногу.
Дверь не скрипнула, замок не заело. Прощай, образцово-показательный кошмар! Мне так и не удалось найти причину нашего развода. Я не выпускал Алёну из поля зрения ни на секунду, вслушивался в каждую ее фразу, а потом анализировал слова до тех пор, пока они не теряли всякий смысл. Тем не менее за прошедшие двое суток я не откопал даже и намека на грядущий разрыв.
По сравнению с субботой на улице заметно потеплело. Некоторое время я колебался: позвонить Мише сейчас или сделать это после похода в редакцию? Суеверие одержало верх: сначала отдам романы.
До метро оставалось метров двести, когда рядом со мной затормозила черная «Волга» с тонированными стеклами и синим маячком на крыше. Не успела она остановиться, как двери синхронно открылись. Из машины выскочили двое крепких парней и уверенно заняли позиции по обе стороны от меня.
– Документы есть? – без предисловий спросил тот, что встал справа.
– Нет, – быстро ответил я, даже не успев удивиться.
– В машину, – скомандовал незнакомец, царапнув меня по руке чем-то холодным.
Второй, мимолетно пробежавшись по моим карманам, как бы невзначай сжал мне локоть – совсем не больно, но пальцы, державшие ручку кейса, вдруг онемели, и чемоданчик очутился на земле. Единственным свидетелем этого события оказался милиционер на другой стороне улицы, но за происходящим он наблюдал с явным одобрением.
Машина стремительно набрала скорость и, выскочив на проспект, заняла левый ряд. Я сидел сзади, с обеих сторон зажатый твердыми