CHAS REM. Эти «лихие» 90-е. Евгений Чернышов
пять грузовиков ушло!
– С Октябрьской новая демонстрация идет, двести тыщ, прямиком на штурм.
– А ОМОН чего?
– Какой ОМОН! Город наш!
– Гостиницу «Мир» взяли… Там у них штаб был.
– Дзержинцы к нам перешли.
– Не дзержинцы, софринцы!
– Софринцы, я знаю. Дзержинцы тоже…
– Тульские вэдэвэшники на подходе, будут Кремль брать…
– Слыхали, Козырева арестовали? Прямо в МИДе!
– Смотри, смотри!
Он задрал голову. Постепенно, аккуратно, ползуче этаж за этажом, загорался свет во множестве окон. Всё здание состояло из окон, и всё оно наливалось лимонным – тусклым среди солнечного дня – электричеством.
– Свет дали, значит, полная победа! – сказал Виктор каким-то не своим, надрывающим связки голосом.
На площадь одна за другой въезжали захваченные машины: армейские радиостанции, фургоны, автобусы, милицейские газики.
Дом горел целиком, доверху. «Ну всё, Ленка, победили мы… тебя… Что ты теперь запоешь?» – подумал, заморгал, и всего его мелко-мелко затрясло.
Расталкивая людей, он пробился к холму. Сел на землю, обхватив лицо руками. Зубы стучали, тряслись руки и ноги. Он украдкой глянул сквозь пальцы и сжал их плотнее.
Ногти впивались выше лба, в кудри, и он старался делать себе больнее, давить острее, чтобы совсем не пропасть.
– Плохо, что ль? – раздался свойский голос.
Виктор посмотрел вбок, не отлепляя пальцы от лица.
К нему обращался человек в круглых очках, с дряблыми щеками и крючковатым носом.
– Не без того, – сумел торопливо сказать сквозь настойчивый перестук зубов.
– Помираешь? – спросил человек развязно.
– Помираю, – слабо согласился Виктор.
– Ранили?
– Неа!
– А что?
– Сейчас как будто сердце остановится, темнеет перед глазами ужасно, – быстро прожевал жилистую фразу пляшущими зубами.
– Это у тебя паническая атака.
– Атака?
– Атака. Не бойся. Всё нормально.
– Откуда ты знаешь? – повернувшись с надеждой и разжимая пальцы, Виктор обнаружил за круглыми стеклами ореховые пытливые глаза.
– Доктор я, – беспечно объяснил человек. – Снежок ляжет – легче будет.
– Снежок?
– Депрессия у тебя, вот тебе и страшно. Пули напугали?
Не тратя времени на раздумья, Виктор выпалил:
– Дома всё хреново.
– Дома?
– Жена.
– И что она?
– Поругались.
– Бывает. Я сам три раза был женат.
– Я один.
– Довела тебя?
– За… за… затрахала…
– Тебе отвлечься надо. Отдохни. Погуляй. Влюбись в кого-нибудь.
– В кого? – заикаясь от дрожи, спросил Виктор.
– Это уж ты найди.
– Легко сказать: найди, – Виктор оторвал пальцы от лица и, прочно сцепив, с хрустом их заламывал.
– Что,