Эксперименты. Зловоние добра. Дневник Антихриста. Артем Шматов

      Стекают слёзы, словно ржавчина по фонарю.

      Что-то прекрасное пытается войти?

      За этот страх, за эту боль тогда благодарю,

      Она собьёт меня с неверного пути.

      Я не торговец, нет, простите за слова,

      Простите за неверные молитвы.

      Ведь от прекрасного отрубленная голова

      Так отдыхает лишь для новой битвы.

      Берёза растворилась в доме,

      Когда задумчивость подёрнула глаза.

      Из окон чёрных – в белом стволе номер

      Как черви вылезли людские голоса.

      Столбы бетонные подобны пням:

      Чуть тяжелее, но цветут ведь тоже:

      Мох словно пот. По неудачным дням

      Та память, выступившая на коже.

      Парит и ветвь меж талой синевы.

      Ветви стихов и голые их строчки…

      Для чуть задумавшейся головы

      Буквы на них распустятся, как почки.

      Пусть ветерок весенний их колышет,

      Пусть несказанное, как аромат цветка,

      Ведь мысль расстроенная этим дышит,

      Как чувство запахом растоптанного лепестка.

      Я с тенями боролся и их

      Сокрушить невозможно ударом

      Кулака или мысли – неважно,

      Потому что их в сущности нет.

      Отступить стоит лишь, отвернуться

      Тени сами исчезнут, их сила

      В том, что мыслям внушают и чувству,

      Что отход всё равно пораженье.

      Так и есть, но не нам лишь, а им.

      Отвернуться решил я от тени,

      Свет манил продвигаться всё дальше

      До тех пор, пока он незаметно

      Ослепляя, не сделался тенью…

      Вот снова дом приветливый и милый,

      Стол жёлтый мой с уютным бардаком,

       Из детства тени в памяти остылой

      Здесь льются в душу талым родником,

      И штор дымится парус лёгкокрылый.

      На райском фоне с дьявольским лицом,

      На фоне сливы облачно-белесой…

      Одна тоска гранатовым рубцом

      Во храме тела отслужила мессу.

      И что теперь, когда уж нет и веры?

      Печали сласть исчерпана до дна.

      И покрывало тёплых слов уже без меры

      Сжирает, словно моль, голодная луна.

      Просил уйти и сам же вслед бегу

      За красотой, что растворится в прахе.

      Ручей передо мной и я на берегу

      Стою в каком-то жгучем, неизменном страхе.

      Фонтанами кусты, берёзы и рябины

      Стоят, ветвями брызгая по мне.

      Душе лишь только холодно он ветреной картины

      И я, коснувшись вечности, уж падаю во сне.