Каменный Пояс. Книга 2. Наследники. Евгений Александрович Федоров
еще раз бережно пересчитала золото, крепко увязала его в платочек, но не уходила, чего-то выжидала…
– Ты чего же? – удивленно посмотрел на нее Прокофий. – Аль забыла что, иль недовольна?
– Что ты, батюшка, уж как и довольна, как и довольна. Спасибо, кормилец!
– Тогда что же?
Цепким взором старуха окинула горки медных семишников и вдруг робко попросила:
– Дозволь, батюшка, их заодно… Все равно тебе-то ими некогда заниматься. Отдай, касатик!
– Да ты что ж, сдурела, старая? Ведь это денежки, а денежки счет любят!
Бабка кинулась хозяину в ноги.
– Милый ты мой, осчастливь старую! – Она залилась горькими слезами, словно потеряла дорогое…
Прокофий неожиданно для себя снова зажегся озорством.
– Слушай, матушка, так и быть, пусть по-твоему! – сказал он вдруг. – Только уговор такой: унесешь сама до вечера все семишники – твои, не унесешь – пиши пропало. Все заберу, и золото! Идет, что ли?
На своем веку ростовщица не мало повидала денег: и золотых, и серебряных, и медных. Понимала она, какой непосильный груз предстоит ей перетащить на своих костлявых плечах, но жадность старухи оказалась сильнее благоразумия. Она торопливо извлекла из угла пыльный мешок и стала сгребать семишники. Демидов с любопытством наблюдал за старой. «Откуда только взялось такое проворство?» – думал он.
А старуха торопилась. Насыпав мешок, дрожа от натуги, она вскинула его на плечи и поплелась к воротам… Шла шатаясь, тяжелый мешок из стороны в сторону бросал ее щуплое, сухое тело. Из окон, из дверей выглядывали любопытные холопы: «Что только еще надумал наш чудак?»
Несмотря на тяжесть, старуха осилила двор и вышла за ворота.
– Куда ж ты? – крикнул вслед Демидов. Но бабка и не отозвалась.
Она сволокла мешок с медяками домой, вернулась снова. Жадно загребая, насыпала побольше звенящих монет. Изнывая под тяжестью и хрипя, уволокла и второй мешок; прибежала за третьим.
– Бросай, старая: не успеешь, вишь – солнце совсем на березе повисло! – закричал Прокофий.
– Э, нет, батюшка, ты уж не жадничай! Уговор дороже денег! – отозвалась старуха.
Из жалости он помог ей вскинуть на плечи третий мешок с семишниками.
Старуха вошла в азарт: шустро и быстро заторопилась по двору. Досеменив до калитки, она неожиданно зацепилась за порожек и упала носом в землю.
– Эй, вставай, матушка! – сжалился над ней Демидов. – Бог с тобой, бери все. Сейчас мои холопы перетаскают…
Он смолк и в удивлении подошел к старухе.
– Холопы! – закричал он. – Помогите бабке…
Но помогать не пришлось. Старуха лежала недвижимо. Сбежавшиеся слуги повернули ее лицом кверху. В нем не было ни кровинки, ростовщица была бездыханна.
– Успокойсь, хозяин. – Слуги сняли шапки и набожно перекрестились.
Они осторожно приподняли ее, отнесли в сторону и положили на землю, скрестив ей на груди руки.
Неподвижная, умиротворенная старушонка потухшими глазами удивленно смотрела в голубое