Вторая попытка. Юрий Сидоров
на «до» и «после». Из падающего, словно в замедленной киносъёмке, тела Курта Зайдлица забил с десяток ярко-красных фонтанчиков. Он упал на молодую траву, пробивающуюся сквозь прошлогодние листья, и остался навсегда здесь, вдалеке от родной Тюрингии. Вдалеке от Зуля, где его мама, несмотря ни на что, будет ждать своего сына домой ещё много лет в той пока не существующей стране с незнакомым названием ГДР. Ждать, когда уже исчезнет всякая надежда и у отца, и у сестрёнки, и у брата Вилли, уцелевшего в африканских песках под Эль-Аламейном[2].
Метавшийся по зарослям лесного орешника Скубжевский услышал автоматную очередь. Он ничком упал на землю и захрипел:
– Таня, Таня, как же ты смогла?
Перед глазами Вилора стоял Курт, идущий впереди Татьяны в лес, в свой последний путь. Если бы не автомат и не связанные руки, то можно было бы подумать, что они отправились на прогулку: молодой человек чуть впереди, выбирая для своей спутницы дорогу, а девушка на несколько шагов сзади.
У Вилора началась рвота, его выворачивало наизнанку. Когда всё закончилось, Скубжевский машинально присыпал прошлогодней листвой то, что недавно было кашей, хлебом и чаем, и пошёл в чащу, не разбирая дороги.
А пошатывающаяся Таня медленно добралась назад, к землянкам, и, увидев Портнова, подошла и тихо произнесла:
– Товарищ комиссар, приказ выполнен. Приговор приведён в исполнение.
Алексей Сергеевич взял из рук девушки автомат, передал его кому-то из стоявших рядом бойцов и обнял Татьяну за плечи:
– Таня, не надо больше ничего говорить. Иди поспи. Или давай немножко спирта?
– Нет, что Вы, Алексей Сергеевич, я же не пью. Спирт не смогу.
– Тогда чаю и потом спать. Чай сейчас хорошо.
– Чай тоже не надо. А спать и правда хочется.
– Давай я тебя до твоей землянки доведу.
– Да я сама дойду. Всё нормально, только устала я очень, совсем сил нет.
Портнов, не обращая внимания на слабые возражения девушки, довёл Таню до землянки и даже сам снял ей сапоги.
– Всё будет хорошо, дочка. Завтра всё будет совсем хорошо, – шептал он.
Таня заснула мгновенно, и снились ей тёплый летний день, мягкий шелковистый луг рядом с лесной опушкой и какие-то дивно поющие птицы.
5
Петя вернулся домой позже обычного и в невесёлом настроении.
– Где ты был? Мы уже волноваться начали, – услышав шум отпираемого замка, выглянула в прихожую мама.
– Как где? Я же на шахматном кружке был. Мы к квалификационному турниру готовимся. А потом ещё прошёлся с одним мальчиком из кружка, а он в районе Кирова живёт, – попытался разложить по полочкам ситуацию Петя.
– Ладно. Но только в следующий раз предупреждай, когда будешь задерживаться. А сейчас мой руки и к столу!
– Хорошо. Я теперь, наверное, часто буду задерживаться, турнир же скоро, – Петя обрадовался, что удалось найти правдоподобное объяснение для будущих походов к дому Галины Дмитриевны.
За ужином он вяло ковырял и котлету, и
В октябре – ноябре 1942 года в результате сражения Североафриканской кампании Второй мировой войны в районе города Эль-Аламейн итало-немецкая группировка войск под командованием фельдмаршала Эрвина Роммеля потерпела поражение от британских войск, которыми командовал генерал Бернард Монтгомери.