Каждому свое. Вячеслав Кеворков
удастся ли нам уйти от сумы и от тюрьмы, но уверен, что от полковника Бричкина мы уж точно никуда не денемся, – мрачно заключил Семен.
– Я готов! – Северов прошелся перед столом, на котором были разложены пачки фотокопий.
Григорий сел и приготовился слушать.
– Буду краток. Изучая материалы, добытые нашей боевой группой, я пришел к нескольким выводам:
– Причиной провала и гибели нашего товарища стало предательство со стороны одного из двух людей, рекомендованных ему Центром.
– В немецких документах предатель проходит под псевдонимом «Лукавый». Легенда, изложенная разведчиком на следствии, не выдержала проверки, устроенной немцами, и его расстреляли. Кстати, вел себя наш коллега во время следствия и казни в высшей степени достойно. В отчете немецкий следователь написал: «Принятие смерти вместо раскаяния и согласия на сотрудничество – типично русский синдром».
Северов замолчал.
– А теперь перейдем к самим документам.
Григорий упреждающе поднял руку:
– Не будем тратить время. Я согласен с твоими выводами. У меня для тебя есть важная информация. На этой неделе заканчиваем подготовку, в среду встреча с руководством, а в ночь с субботы на воскресенье – операция.
– Прекрасно. А то у меня ощущение, что я скоро плесенью покроюсь.
– Чтобы этого не произошло, займемся делом. Сегодня самое время подвести итог твоим усердию и старанию.
– Это, по-моему, одно и то же.
Григорий не умел соглашаться, но против очевидного возражать не стал, а развернул тетрадь учета занятий.
– Итак, начнем с наружного наблюдения. Филеры – как их раньше называли, которые за тобой работали, – тончайшие психологи. Если ты попадаешь в их поле зрения, они тут же присваивают тебе псевдоним, который не только достаточно точно определяет внешность, но и твою сущность. Немецкие филеры делают то же самое, только на немецком языке. Посмотрим, что произошло у нас. Вот три разведчика работали за тобой и, не сговариваясь, дали тебе три псевдонима.
– Интересно! – Северов даже привстал со стула.
– Пожалуйста: «Аспирант», «Холостяк», «Интеллигент». Вот так ты выглядишь со стороны.
Северов неопределенно пожал плечами.
– А вот оценки твоего усердия за период учебы в Центре: физическая подготовка – 5, стрельба – 5, конспирация – 5, работа «на ключе» – 4. Радисты отмечают: мог бы работать на «пять», но не щадишь рабочей руки, упражняешься на турнике, что губительно сказывается на эластичности кисти.
Оценки Северов выслушал, уныло уставившись в пол.
– Что загрустил? Не доволен оценками?
– Дело в том, что в немецкой школе, которую я окончил, оценки отсчитывались наоборот.
– Как же?
– Единица – высший бал, пятерка – очень плохо, а шестерка, – по-нашему, кол. И я подумал, насколько все в жизни условно.
Григорий внимательно посмотрел на собеседника.
– Скажи,