Портрет дамы. Мистический детектив. Тамара Злобина
районе города, Татьяна почти успокоилась, убедив себя, что сведения не содержат ничего такого, что могло бы вызвать у женщины негативную реакцию: Андрей Таро, хоть и общительный молодой человек, но не бабник. По крайней мере, на Таню он произвёл именно такое впечатление.
Девушка, к которой у Андрея было нечто большее, чем дружеское расположение, та самая Марина Ерофеева, не была студенткой, что Рябинину слегка удивило. Следовало бы ожидать, что он отдаст предпочтение одному из тех очаровательных созданий, окружающих его весьма плотным кольцом, как в стенах университета, так и в не его. Однако Андрей оставил маленький, тщательно охраняемый от чужого взгляда, участок своей души, своей жизни, для молодой и, несомненно, красивой Мариночки.
Выйти на Марину Рябинина смогла лишь на четвёртый день плотного сидения на хвосте подопечного. В результате первого «боевого крещения», она поняла, что неделя слишком большой срок для его выполнения: через три-четыре дня становится невероятно сложно наблюдать за объектом, не привлекая к себе внимания окружающих. К концу шестого дня у Татьяны возникла уверенность, что Андрей подозревает её в том, что она серьёзно увлеклась им, а отдельные девицы из его окружения, стали явно намекать на то, что Таня слишком запала на их друга, и это становиться ему неприятно. Пришлось срочно сворачивать «шпионскую» деятельность и исчезать, никому ничего не объясняя.
* * *
Дама встретила Рябинину очень приветливо, предложив сигареты и «чего-нибудь выпить», но та вежливо отказалась.
– Надеюсь, Татьяна, от кофе вы отказываться не станете? – с открытой, так идущей к её лицу, улыбкой, сказала хозяйка, жестом приглашая гостью присесть.
Татьяна, как можно изящней, плюхнулась в кресло, и, пока хозяйка готовила на кухне кофе, заинтересованно оглядела обстановку.
Если прихожая – лицо квартиры, то зал – лицо хозяйки, и это лицо так же ухожено, и так же своеобразно, как и хозяйка. Заметно, что здесь было приложено немало сил, времени и денег, чтобы создать не только комфорт, но и духовности, однако, последнее не совсем удалось: нет-нет, да и вылезали предательски длинные ушки, ведь вкус, по мнению Татьяны, как и интеллигентность – не приобретённое, а врождённое качество.
Но одна вещь Таню просто поразила: большой портрет на стене. На этом портрете была изображена молодая, божественно красивая женщина. Широко распахнутые в мир, доверчивые глаза, чувственные сочные губы и летящий белый шарф. В лице женщины было что-то волнующе-прекрасное, словно сама Красота, сама Вечность застыла на мгновенье, давая возможность, простым смертным, прикоснуться к этому таинству.
Внимание Рябининой привлёк белый, воздушный шарф, висящий на спинке кресла-качалки, стоящей у окна. В голове возникла ассоциация: такой же шарф был у Айседоры Дункан, когда она зацепилась им за проезжавшую мимо машину и была задушена.
Татьянины размышления прервало