Портрет дамы. Мистический детектив. Тамара Злобина
на портретное изображение. – Но много лет назад.
Повисла неловкая пауза: Татьяна не осмеливалась задать наводящий вопрос, а хозяйка, видимо, не хотела рассказывать большего.
– Извините, Таня, я вынуждена всё же вас оставить.
Лина Евгеньевна плавно удалилась из зала, попросив гостью не скучать, а та в свою очередь искренне заверила её в том, что о ней беспокоиться не стоит.
Татьянино одиночество среди роскоши чужой квартиры затянулось гораздо дольше трёх минут, и она начала подозревать, что «бомба» разорвалась с большим эффектом, чем можно было предположить, и, поэтому у неё возникло естественное желание немедленно уйти по-английски, чтобы избавить хозяйку от своего присутствия. Однако это желание показалось Тане проявлением невоспитанности, поэтому она осталась на месте, поглядывая то на окно, то на дверь, за которой скрылась Воронова.
Наконец, хозяйка возвратилась, и Рябинина, внутренне напрягшись, приготовилась к выплеску эмоций, но этого не произошло. Вглядываясь в лицо Лины Евгеньевны, она старалась прочесть в нём ответ на мучивший вопрос, но лицо женщины не выражало ничего, словно и не было ни фотографий, ни аудиозаписи, ни подробной пояснительной записки к ним.
Хозяйка предложила бесстрастным голосом:
– Может быть ещё кофе?
Татьяна восприняла это, как намёк на то, что пора уходить.
– Извините, Лина Евгеньевна, – произнесла она полу смущённо, – но мне пора.
– Подождите немного! – дама сорвалась с места – Я сейчас кое-куда позвоню. Это не займёт много времени, уверяю вас, Танечка!
– «Знаю я это ваше «недолго»! – возмутилась та про себя, горя единственным желанием оставить и эту квартиру, ставшую вдруг такой неуютной, и эту холеную, недоступную её пониманию, женщину.
Однако дама действительно возвратилась очень быстро, держа в руке обычный почтовый конверт. И только тут Таня заметила, как печальны, как несчастны, её глаза, и ей стало не по себе: охватило чувство вины и сочувствия. Хотелось дотронуться до руки женщины и сказать:
– «Да не переживайте в так! Что Бог не делает – все к лучшему… Всё рано или поздно проходит: и боль измен, и горе утрат, и даже смерть: всё раны рано или поздно зарубцовываются».
Она была уже готова произнести эти слова вслух, но дама её опередила, протянув конверт, со словами:
– Это вам, Танечка.
Рябинина попыталась обозначить свой отказ жестом, но клиентка, по видимому, будучи готовой к подобной реакции, перехватила её руку и вложила в неё конверт.
– Не отказывайтесь, пожалуйста, Таня. Каждый труд должен быть оплачен.
– Но, Игорь Сергеевич… – начала та, не успев закончить мысль, потому что Лина Евгеньевна перебила её:
– Игорю Сергеевичу знать необязательно – это должно остаться между нами.
– Что это? – не поняла Рябинина.
– Всё! – однозначно ответила хозяйка, умоляюще глядя ей в глаза. – Обещайте, что не расскажете ничего из того,