Эжени флиртовала… Женщины времен Июльской монархии. Ги Бретон
Тьер лично руководил этой операцией. Можете себе представить статую Наполеона, отлитую по инициативе облеченного властью карлика, который мог бы уместиться в сапоге статуи императора? Что же касается статуи самого господина Тьера, то мы не нашли для нее лучшего места, чем Вандомская площадь, где он смог бы уместиться как раз между ног Наполеона…»
Но этот «облеченный властью карлик», не обращая ни малейшего внимания на колкости журналистов, продолжал претворять в жизнь свой план. Весной 1833 года, заказав у Этекса, Рюдо и Корто скульптурные композиции для украшения Триумфальной арки, он выставил свою кандидатуру в члены Французской академии.
Несмотря на свои годы (ему в то время было всего тридцать шесть лет), он был избран в Академию семнадцатью голосами против шести (в числе которых был и Шарль Нодье) при двух воздержавшихся…
Госпожа Досн, снова усадив его к себе на колени, сказала:
– Адольф, теперь ты можешь иметь для себя все, что пожелаешь. Но ты должен изменить свой образ жизни. Великий государственный деятель не может быть холостым. Он должен устраивать у себя приемы, праздники, давать балы. Ему нужна подруга жизни. Ему нужна хозяйка дома.
Короче, ему нужна жена…
Тьер взял руку Софи.
– Нет, – мягко возразила госпожа Досн. —
Я не могу покинуть господина Досна. Но я могу предложить тебе жену, которая нас не разлучит.
Как ты смотришь на женитьбу на Элиз?
Элиз была старшей дочерью госпожи Досн. Ей было пятнадцать лет, и Адольф считал ее еще ребенком. Бывшая любовница Тьера госпожа Дино так описала ее портрет:
«У нее приятный цвет лица, красивые волосы, стройные ножки и нежные ручки, большие глаза, правда лишенные всякого выражения, к тому же неприятный рот, хамская улыбка и выпуклый лоб… У нее вечно надутый вид и ни малейшей предупредительности…»
Увидев нерешительность любовника, Софи стала настаивать:
– Она нежна и послушна. И очень меня любит. Она будет гордиться тем, что станет твоей женой. И даст нам возможность спокойно продолжать любить друг друга. От нее ты не увидишь ни слез, ни сцен ревности. В наших отношениях не произойдет никаких перемен…
В конце концов Тьер сдался, и 6 ноября 1833 года в «Конститюсьонель» было опубликовано небольшое сообщение:
«Вчера мадемуазель Досн, дочери генерального сборщика налогов города Лиля, исполнилось пятнадцать лет, и вчера же состоялась церемония помолвки ее с господином Тьером. Ходят слухи, что мадемуазель Досн очень мала ростом, однако очень красива и, главное, очень богата: ее приданое оценивается где-то в два миллиона франков»[35].
В Париже это сообщение произвело эффект разорвавшейся бомбы. Решение министра-академика жениться на дочери своей любовницы буквально шокировало даже видавших виды людей[36]. В Тюильри королева Мария-Амелия просто пришла в ужас:
– Это ложится позорным пятном на наше правление, – сказала она королю.
Луи-Филипп попытался ее успокоить:
– Господин
На самом же деле приданое Элиз составило всего 300 000 франков.
В «Школе журналистов» Дельфин Гэ, ставшая госпожой де Жирарден, так охарактеризовала господина Досна: