Литературоведческий журнал №39 / 2016. Коллектив авторов
греховной сущности человека, который не может самостоятельно бороться со своей натурой. Поэтому наказание порока не имеет смысла: нельзя карать человека за то, что является неотъемлемой частью его природы, иначе на земле просто не останется людей:
Ах, естьли б Небо должну
На грех пускало месть,
Летал бы гром за громом,
Тряслася бы земля!
И что бы смертны были?
Кто праведен пред ним?
Так власть земна коль сядет
На строгости престол,
И станет крыть суровость
Под тенью правоты,
Преобратити может
Селения в пустыню
И в жительство зверей 136.
Жестокостью нельзя победить порок, единственное средство борьбы с ними – милосердие и сострадание, пример которого демонстрировала Екатерина II:
Слаба доброте страх подкрепа;
Он есть отчаянья отец;
В поверженных душах свирепа
Родится буря наконец.
Вотще закон свой меч изсунет,
Коль чувства к благу в них не вдунет.
Их кара вящее жесточит;
Едина милость их мягчит 137.
В другом месте читаем о том, что жизнь Екатерины – это та путеводная звезда, тот «кормчий», который ведет непросвещенных к свету истины:
Оставя власть тиранам
Врожденны страсти нам
Насильством укрочати,
МОНАРХИНЯ! Ты шлешь
Узду для оных разум;
Он нашим свет стезям,
Он кормчий действий наших;
Гнушаясь обладать
Толпой непросвещенных,
Возводиши наш дух
Ко горню созерцанью,
И учит умиляться,
Жалеть, и сострадать 138.
Адресуясь к тому же комплексу представлений о Екатерине II, природе и смысле ее власти, что и Петров, Державин в «Фелице» резко меняет характер оформления этой системы: он снимает батальную тему, столь важную для Петрова, а вместе с тем резко ограничивает религиозно-мистическую проблематику, выдвигая на первый план образы частного и придворного быта и связанную с ним тему личного выбора образа жизни и поведенческого образца. Соответствующим образом меняется стилевая система: «высокому» слогу Петрова противопоставляется слог «забавный русский», и нравоучение оказывается скрыто литературной игрой. В результате возникает парадоксальная конструкция, откровенно архаичная на уровне идеологии и резко новаторская на уровне формы, наследующая Петрову и порывающая с ним.
Державин о Радищеве и Шелехове
В статье осуществлен анализ трех стихотворений Державина (эпиграмма, эпитафия, акростих). Сближены Радищев и Шелехов, познавшие Сибирь, Ломоносов и открытие Америки, восьмистишная строфа и мотив смерти – и пр.
Ключевые слова: стих, акростих, катрен, восьмистишие, реминисценция, линеарность.
Ilyushin A.A. Derzhavin about Radischev and Shelekhov
Summary. The article presents the analysis of three poems by Derzhavin (an epigram, an epitaph, an acrostic). Bringing together Radischev and Shelekhov who had known the Siberia, Lomonosov and the discovery of America, stanza of 8 lines and the motive of death and so on.
Езда
Там же. – С. 132.
Там же.
Там же. – С. 133.